Фунт плоти. Софи Джексон

морщиться, пусть.

      – И когда начнутся ваши занятия? – спросила Бет.

      – Занятия? – переспросила Ева, и ее глаза тревожно блеснули. – Какие еще занятия?

      – Кэт будет заниматься с этим… Картером три раза в неделю, – пояснила Бет, не поднимая глаз от тарелки с закуской. – Без всякой охраны и камер слежения.

      Ева мгновенно побледнела.

      – Что? – дрожащим голосом спросила она.

      «Спасибо, Бет, за чудесный подарок на мое двадцатипятилетие», – подумала Кэт.

      Чтобы успокоиться, она попыталась дышать глубоко и считать до десяти и обратно. Мать ждала объяснений.

      – Понимаешь, мама, эти занятия – составная часть условий досрочного освобождения Картера, – сказала Кэт, хмуро поглядывая на подругу. – Редко кто из преподавателей получает возможность работать с досрочно освобожденными. Это очень важно. Ты могла бы мной гордиться.

      Ева вытаращила глаза. Казалось, еще немного, и они упадут прямо на стол.

      – Я бы гордилась тобой, если бы ты работала в школе, где учатся дети из приличных семей среднего класса. Я не шучу. – Ева шумно опустила фужер. – Интересно бы знать, какой мякиной набиты мозги всех этих тюремных начальников? Кто им позволил использовать мою дочь в качестве живой приманки? Радуются, поди, что выпускают свое двуногое зверье раньше срока! Ублажать готовы разное отребье. Как они гордо именуют свои тюрьмы – «исправительное учреждение». Умные люди уже давно говорили: тюрьма способна только портить.

      – Мама, мне ничего не грозит, – повторила Кэт.

      – Ты рассуждаешь, как твой отец. Он слишком пекся о помощи тем, кому меньше повезло. О благодарности помолчу.