Мозаики любви. Зейф Зак

поэтов, композиторов – их всех толкала на творчество любовь, как вы, мужчины, завуалировано называете вашу физическую потребность семяизвержения.

      – Здесь позволю с Вами не согласиться, – отвечал Ханс. – Любовь бывает чиста и непорочна. Иногда творцы даже не решались поведать предмету своего обожания об их любви, не решались опорочить чистоту их чувств признанием, предложением руки и совместной жизни, при которой, как они видели на примере своих женатых друзей и знакомых, напрочь пропадает волшебство чистейшей любви. Они предпочитали воспевать любовь как далекую недосягаемую звезду!

      – Да, – подтвердила она. – Бывали в истории исключения, которые только подтверждают правила.

      Она отделалась расхожей фразой и Ханцу захотелось обнять ее. Она стала еще ближе к нему. И чем проще и доступнее она с ним разговаривала, тем больше его к ней тянуло.

      – А что вы скажете про старых голландцев? – поинтересовался Ханц. – Ведь как протестанты они по-настоящему следовали Библии в завете «Не сотвори себе кумира» и не писали ни богов с богинями, ни библейские сюжеты. Они рисовали цветы, другие натюрморты, семейные портреты и бытовые сцены. Там ведь нет ни религии, ни секса.

      Она молчала и долго смотрела на него:

      – Да, Вы, конечно, правы. Извините, я увлеклась… Всё никак не могу простить ему.

      – Кому?

      – Ну, это давняя история.

      –Такая же давняя, как картина, которая нас свела?

      Патриция засмеялась. И этот смех окончательно растопил лед, поражавший ее сердце. Всё вдруг почему-то показалось им смешным. В этом была какая-то истерия, какая-то необходимость оторваться, сойти с ума по собственному желанию. Сойти с ума для другого. Они держались за руки и хохотали. Вышли из ресторана под звездное небо, продолжая держаться за руки и улыбаться. Они гуляли вдоль Изы, и река легонечко подпевала песне их сердец. Вдруг она остановилась и усадила его на скамейку, как раз напротив Немецкого музея, где Иза образует островок.

      – Я хочу рассказать тебе про свою жизнь, про мать, про то, что со мной происходило и как я такой стала. Я никому никогда не рассказывала, но сейчас знаю, что могу, и именно тебе.