Бабахать перестало. Прогремел гром. Кошка спрыгнула с забора и скрылась за углом. Полил дождь. Я забился под навес, чтобы не промокнуть.
Дождь мне нравится больше жары и холода. Если есть навес, конечно. Под навесом, впрочем, и жара с холодом не так страшны.
11 июля, день
Меняется ощущение и понимание времени.
Сон урывками, да и тот прерывистый, как у алкоголика. Нужно быть постоянно готовым к команде: «Пять минут на сборы». Выматывает. Хотя и к этому привыкаешь.
Человек – такое животное, которое приспосабливается к любым условиям жизни. Если бы этого не было, мы бы давно вымерли.
Приехал хозяин дома, в котором живут солдаты. С семьёй. Парней перекинули к нам. Тесно. Неудобно. Но сейчас не до удобств. Вижу хороший знак в том, что мирняк возвращается.
Нахожусь вне информационного поля, не знаю, что происходит за пределами располаги.
Моя маленькая война – это мой маленький кусочек земли, на котором стою. Холю его и лелею. Он – мой.
Если мирняк возвращается, значит, чувствует безопасность, значит, я хорошо работаю. Мы хорошо работаем.
11–12 июля, ночь
Отваги мало. Необходимо хорошее здоровье. Голова должна стоять на крепких плечах, иначе, какой бы умной ни была, отвалится. Это война, детка. Здесь красивые парни с оружием в руках перекраивают мир, погрязший в нищете, подлости и разврате.
12 июля, раннее утро
С поста вернулся сияющий Дикий. Счастливый. Улыбка до ушей. Продефилировал до чайника, налил чашечку кофе, сел рядом.
– Что-то случилось? – спрашиваю.
– Я работяга, – отвечает, – а меня в наряды гоняют. Люблю физический труд. В пятнадцатилетнем возрасте фуры с цементом разгружал, а что сейчас?
Дикий лет на десять младше меня или около того. Среднего роста, подтянутый. Кавказец с европейскими чертами лица. Борода седая. Говорит, что борода всегда была такой. На боевые после ранения не пускают. На штурме повредил колено. Осколок. Просился к одноглазым. Отказали, объяснив, что не потянет нагрузку. Ходил печальный. А тут, смотрю, что-то развеселило его.
– Стул под караульным навесом уж больно странный. Стоишь, ни в одном глазу. Садишься на него и сразу вырубает.
– Уснул в карауле?
– Стул такой. Спать не хотел. Но сел на него и уснул. Знал, что комендант прошёл в одну сторону и должен с минуты на минуту вернуться, а всё равно сел и отключился. Чувствую, кто-то мой автомат потянул. Открываю глаза, комендант стоит.
– Это залёт, Дикий.
– Страшный залёт!
– Что тебе будет?
– С постов снимают. Завтра поеду лес валить. Нужна машина брёвен. Вот это настоящая работа!
12 июля, как бы обед
Кубань запятисотился. Прошёл зелёную зону и жёлтую. На красную зону не вышел. Испугался. Вернули с боевого.
Видел его утром. За ночь превратился в другого человека. Лицо земляного цвета. Глаза пустые. Щёки