– У меня нет никакого замысла. Мне просто-напросто пришло в голову соединить вместе нескольких действующих лиц и посмотреть, что из этого получится. Я надеюсь, что эти лица будут что-нибудь делать по их собственному соглашению. Если я предоставлю им возможность достаточно долго друг с другом разговаривать, они уговорят друг друга затеять какую-нибудь кутерьму. Так бывает в жизни.
– Но художественное произведение не вполне похоже на жизнь, – сказал он. – Жизнь, это – бесконечный поток, в то время как художественное произведение имеет определенное начало и конец. Это нечто самодовлеющее, целый замкнутый в самом себе мир. Художественное произведение должно быть так же замкнутым, в том случае, если хочет войти в литературу. Предполагаю, что вы попытаетесь написать художественное произведение. Не правда ли?
– О да, художественность – это моя цель, – сказал я. Я хочу стать настоящим писателем.
– В таком случае вы должны твердо запомнить, – продолжал великий писатель, – что художественное произведение должно иметь определенную тему, в нем должно быть вступление, какая-нибудь проблема, эмоциональный конфликт и развязка. Все вы можете окутать иллюзией реальности… И притом каждый должен испытать страдания, прежде чем возьмется за перо. Страдали ли вы?
Я отвечал, что страдал достаточно.
– Это хорошо, – заметил он решительно. – В страданиях узнаешь жизнь.
– Позвольте вас поблагодарить за советы, – сказал я и собрался уходить, но он любезно возобновил разговор с вежливостью людей, которые уже почти выполнили задачу своей жизни.
– Давным-давно, – сказал он, предаваясь приятным воспоминаниям, – в те времена, когда я писал рассказы и романы, у меня был обычный прием, в успешности которого я блестяще убедился: я создавал моих главных героев и потом оставлял их с тем, чтобы они набрались плоти и крови, оставлял иногда на целые годы, прежде чем воспользоваться ими в своей книге.
Он мечтательно постукивал по краю стола красного дерева своими тонкими белыми пальцами.
– Флобер поступал так же, – прибавил он, и в тоне его звучало уважение.
– Вы хотите сказать, что, создав своих героев, я не должен пускать их в книгу раньше, чем они созреют, – сказал я.
– Да, если вы поступите иначе, – рассуждал он, они останутся невыпеченными. Вы можете достигнуть реальности, только дав своим героям созреть, а ведь подлинное художественное произведение есть отражение реальности.
4
Великий писатель дал мне хороший совет. Чем больше я думал об этом, тем яснее сознавал правдивость всего того, что он мне говорил. Я знал, что для книги прежде всего мне нужен хороший, крепкий герой, и сразу создал Майкла Уэбба.
– Майкл, – сказал я, кладя