Денисов глянул на него, после на открытое окно и суетливо закрыл его.
– Теперь самое время вентилятор печки включить, – подсказал, усмехнувшись, пассажир.
Когда Денисов послушно нажал на переключатель печки, он, заложил руки за шею и с хрустом, потягиваясь, заключил:
– Поспать бы сейчас минут шестьсот.
От него попахивало соляркой. Видимо, чтобы всё расставить по местам, он короткими фразами проговорил, внимательно наблюдая за дорогой:
– Из рейса я. В Ростов груз возил. Туда по солнцу въезжал, а назад в такую пургу попал. Машин в кюветах! Маманя на Гороховой живёт, вот зашёл попроведовать, хотел остаться, да жена растрезвонилась: приезжай да приезжай, типа заскучала. Послезавтра опять в рейс, в Псковскую область. Дорога хитрая сегодня, под снежком местами гололёда, а посыпать, кажется, забыли. Аккуратней, не гоните, мне не к спеху.
Он расположился поудобнее в кресле, закрыл глаза, тихо проговорив:
– Отдохнуть не успеешь и опять за баранку. Сейчас, слава Богу, на дорогах поспокойней стало, маленько утрясся беспредел. Есть, конечно, оторвилы, но оружие сейчас достать не проблема, мы теперь тоже «не пустые» ездим. Вот несколько лет назад были дела крутые. Я разок попал по-крупному, но жив остался. Нажил я тогда волос седых…
Он стал похрапывать.
Денисов слушал его вполуха, он находился в каком-то странном подвешенном состоянии отстранения от действительности, в подавленности духа, в зудящей, внутренней тревоге. В голове всплыли укоризненные слова Георгия о том, что ему не к лицу опасный и бесперспективный промысел «бомбилы», это сразу высветило в памяти и ставшие уже постоянными горячие призывы Марии заканчивать с этим промыслом, её тревожные состояния, связанные с этим. Вспомнился недавний случай с наглым толстяком-грабителем и множество негативных случаев, создававших нервотрёпку, разочарования, обиды, тягостные минуты попранного достоинства после хитроумных махинаций «кидал», напряжённые душевные состояния, когда рядом с ним сидели наркоманы, пьяные болтуны и легкомысленные нагловатые девицы.
Он соглашался со словами Георгия, сказанными прямодушно, откровенно, без увёрток и с сердечным огорчением в голосе – это был голос друга, нельзя было не заметить этого. Он и сам давно уже думал так же, решение покончить с такой «работой» медленно вызревало. Перед выездом из дома стали зарождаться неприятные приступы отчаяния, всё чаще приходилось себя переламывать, выезжать с тягостным настроением бесплодности того, что он делает. Он уставал, мучили тревожные состояния, всё острее проявлялись ощущения шаткости и фальшивости этого бега по заколдованному кругу, подпольности действий, неуверенности в себе, внутреннего разлома, порой и отвращения.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию