– Вы, полковник, уж придумайте как отблагодарить группу майора за моих оболтусов. – Попросил генерал и пояснил, перехватив недоумевающий взгляд майора, – за спасение Сашки моей и дружка ее. Вечно они вместе во всех неприятностях. Где один там и вторая.
– Как они в Шуммор пробрались? – Стас сделал глоток. – И так далеко от охраняемого периметра?
– В себя придут – спрошу обязательно, – задумчиво кивнул генерал. – Но я бы хотел, чтобы это происшествие обошлось без огласки. Не нужно это ни нам ни вам. Вам – в первую очередь.
– Так точно, – кивнул полковник. – Я справлялся в госпитале, Александре ничего не угрожает, но перевозить ее в данный момент врачи не рекомендуют. Сломаны три ребра, закрытая, к счастью, черепно – мозговая травма. Ей нужен покой. Да и наш госпиталь ничуть не хуже, чем в Новом Питере.
– Я не сомневаюсь, полковник, – перебил его Ткаченко, – сам в госпиталях полевых не одну неделю провел. Я ж не тыловая крыса, – пояснил, перехватив едва насмешливый взгляд Кирсанова, – Старый Питер зачищал наравне со своим боевым составом. Жаль, что не отстояли город у тварей. Но стояли до последнего. – Одним глотком опустошил бокал.
– За тех, кто не вернулся. – Полковник наполнил бокалы.
– За разрушенные города. – Добавил генерал с тихой горечью. – И тех, кто не вернулся.
– Но вы все же проведите беседу с дочерью. – Полковник закинул в рот колечко колбасы. – Такая красавица и в Шуммор… ну, зачем?
– Моя красавица та еще… – улыбнулся Ткаченко, – в общем, тот еще папин цветочек. Сам воспитывал. Без матери. Военную академию окончила с медалью. Аналитик.
– Военную академию? – Изогнул бровь Стас. – Она показалась мне такой … хрупкой и беззащитной. Ребенок совсем.
– Майор… – генерал взглянул на Стаса и поднялся, – не стоит питать иллюзий на счет моей дочери. Пойду, пожалуй. Еще раз спасибо. За содействие и понимание. Успею еще проведать мой хрупкий цветочек? – Взглянул на полковника.
– Да, конечно. Майор вас проводит. – Выразительно взглянул на Стаса и Кирсанов поспешно поднялся с места.
– Сашка! – Позвал ее Давид тихим шёпотом от двери палаты. – Сашка! Да просыпайся ты! – Доковылял до ее кровати и с выдохом облегчения уселся ей на ноги. Девушка со стоном открыла мутные от боли глаза. Болело все. Особенно донимала боль в голове и груди.
– Вайсман! – Выдохнула хрипло, – что произошло? Мы разбились?
– И это тоже, – он нетерпеливо отмахнулся, – но это далеко не самая большая наша проблема. Сашка! Мы попали в какое-то гуано. Мы не в своей реальности.
– Головой ударился? – Попыталась сесть и застонала от боли. В висках будто шутиха взорвалась. – Что ты несешь?
– То и несу, что есть. Ты помнишь, что с нами произошло? – Пальцы лихорадочно бегали по клавишам небольшого планшета.
– Нет.