Она запнулась, разглядывая Феликса. Конечно, Ольга знала о нем, но вряд ли видела его раньше. Феликс ненавидел приезжать домой.
– Договорились с Анной пересадить рассаду, и вот приезжаю, а дома никого. Я взяла запасные ключи в садовом домике… Что с твоей одеждой?
Ольга испуганно оглядела мою окровавленную майку.
– Это… Соком облилась, – натянуто улыбнулась я. – А Анна – она в больнице.
– Что-то случилось? – охнула Оля.
– Если очень коротко, сердечный приступ. Оль, я тебе потом позвоню и все расскажу, хорошо? Едва держусь на ногах.
– Боже мой! Конечно, – пробормотала она растерянно. – Мне осталось чуть-чуть… Петунья и анютины глазки. Ты не против? Если что-то понадобится, ты только скажи. Могу присмотреть за садом, пока Анна не поправится.
– Хорошо, спасибо, – и я, пошатываясь, поплелась в дом. Передвигать ноги после всего случившегося оказалось не таким уж простым занятием. Феликс дал мне руку, заметив, как меня заносит из стороны в сторону.
– Когда ты уедешь? – резко повернулась я к нему, как только за нами захлопнулась дверь.
– Как только уложу тебя спать, – невозмутимо ответил он.
Я закатила глаза. Кажется, он думает, что я при смерти или вроде того, но сил спорить не было. Я побрела в душ, прихватив по дороге пакет для мусора. Стащила с себя окровавленную одежду и завернула в полиэтилен: вещи придется или отдать в химчистку, или выбросить, но отстирывать с них кровь у меня точно не хватит нервов. Синяков на мне оказалось не меньше, чем после нападения в магазине, лицо украшала новая ссадина. Рана на руке выглядела просто тошнотворно: с толстой запекшейся коркой и фиолетовыми отечными краями…
Напряжение, переполнявшее меня, вдруг поползло через край, и из глаз хлынули слезы. Только сейчас до меня дошло, что я чуть не умерла… Я ревела под душем, пока ощущение трехкратного помола через мясорубку не начало потихоньку сходить на нет. Потом натянула пижаму и поплелась в гостиную.
Феликса нигде не было. Я почти запаниковала, но потом услышала шум на кухне. Гулко шумел чайник, Феликс стоял ко мне спиной, склонившись над столом. Несмотря на то что я видела его – его тело – на этой кухне много раз, сейчас он показался мне чем-то чужеродным в этой реальности. Он обернулся и протянул мне дымящуюся чашку.
– Спасибо. И за чай, и за все остальное, – сказала я.
Феликс стоял рядом, прислонившись плечом к стене, и смотрел на меня: один из тех его сумрачных взглядов, которые всегда приводили меня в волнение.
– Я увижу тебя еще когда-нибудь? – спросила я прямо.
– Чем больше я затягиваю с отъездом, тем сложнее мне ответить на этот вопрос.
– То есть? Не понимаю…
– Не важно, – спохватился он. – Что с твоей рукой?
– Ерунда, – соврала я, отставив чашку и опуская руку под стол.
Феликс сел рядом, взял мою руку и стал разглядывать рану.
– Точно не хочешь рассказать мне, что там произошло? – спросил он, ведя пальцем вдоль запекшейся корочки.
– Нет, –