– Хочешь потрогать? – тихо сказала она.
– Да, – выдавил он и медленно протянул руку.
Он медленно повторил её движения.
– Ты влажная малышка, – тихо сказал он.
– Это просто утро, – вдруг с улыбкой сказала она.
– Теперь ты можешь пользоваться двумя руками, – сказал Марат, продолжая медленные нежные движения.
Анжелика медленно взялась двумя руками за грудь и начал ласкать себя. Марат увеличил давление пальцем. Анжелика застонала. Палец сосредоточился на клиторе и легкие непроизвольные сокращения мышц пробежали по её ногам. Она постанывала.
– Что мы делаем? – неожиданно сказала она, продолжая ласкать свою грудь.
– Да вообще-то ничего, – он убрал свою руку, – веселимся, – он не улыбался.
Анжелика приняла эстафету от него, сама продолжив себя ласкать внизу.
– Ты хочешь? – тихо спросил он.
– Не знаю, – улыбнулась она, – мне как-то стыдно, в ее глазах вожделение мешалось с каким-то другом чувством. Марат не мог его распознать. Она смотрела ему в глаза, потом опускала взгляд и снова то же самое. Она ждала. Марат принял решение. Он встал на колени на кровати и медленно спустил штаны. Напряженный член показался во всей красе. Анжелика вздохнула и взяла его в руки. Она медленно потянула вверх-вниз и стон снова вырвался из её рта.
– Я не уверена, что это правильно, – она посмотрела Марату в глаза.
– Всё что мы делаем, всё правильно, – прохрипел он и взялся пальцами за её сосок, потом протянул большой палец и провел по её губам, она ухватила палец ртом и тут же отпустила. Анжелика вдруг отпрянула, перекинула левую ногу направо, улеглась, приподнялась на локте. Её лицо был прямо рядом с членом Марата.
– Я боюсь, – просипела она, её дыхание было прерывистым.
Два пальца своей руки она сунула в рот, глядя на Марата снизу вверх. Она вытащила пальцы и высунув язык лизнула член и тут же взяла его в рот.
Марат резко проснулся и сел на кровати. В трусах было мокро и липко. Ночные поллюции преследовали его весь последний год. Он быстро встал и направился в душ.
Душ принес небольшое облегчение, остатки сна помутнели и спрятались за завесой мокрых капель, стекающих с его тела. Прошло почти пять лет с того самого дня, когда он занимался любовью со своей возлюбленной, со своей «сестрой». Пять лет как её нет рядом, пять лет дикого внутреннего одиночества, разрывающего его душу на части, одиночества не дающего нормально спать, нормально жить. Одиночество, приносящее только боль, не дающее ему любить. Не стало единственного человека, который был ему близок. Она погибла под колесами автобуса, у которого лопнула шина. Банальная ситуация, дурацкая. Погибла только она. И это он настоял, чтобы она пошла на учебу в колледж, сразу же после их нежного продолжительного соития, она умерла такой молодой, оставив его одного в этот дурацком мире.
Марат не любил людей.
Почему? На это вопрос он сам не знал ответ.
Было тому виной воспитание матери-одиночки, которая тащила их с сестрой после смерти