Пока едем, Тимофей не упускает случая подколоть, глянув на мои уложенные волосы:
– Сенька, ты точно в школу собрался? Не на пробы в модели?
Я улыбаюсь на шутку.
– Не угадал. Просто хочу достойно выглядеть. Это желание со мной надолго. Так что привыкай.
– Вах! Главное, не влюби в себя всех девчонок в классе. Парни обидятся, устроят тебе за углом темную.
Фыркаю:
– На подобный случай я ношу с собой фонарик.
Слуга ржет. На самом деле Тимофею дается не легко вести себя как раньше, и следует ценить эти старания. Все же теперь его воспитанник серьезный человек, изменения произошли резко, да и невозможно для нетрансформированного привыкнуть к моему магнетизму.
– Сеня, вчера еще хотел спросить, как загорелась машина Свиридова? – с неким подозрением спрашивает. – Неужели Павел сдуру поджег свою тачку? Он огневик?
– Нет, он Зюзя, ледовик, – и честно признаюсь. – Я поджег машину, Тимофей.
– Так ты уже Кмет? – выпучивает он глаза, обернувшись.
Би-и-и-и-и-п! Гудки перестраивающегося прямо перед нами седана.
– Тимофей, мать! Дорога! – рычу.
– Вижу, вижу, – он лениво возвращает взгляд на трассу. – Сам виноват, Сенька. Удивил!
– Не Кмет я, – качаю головой и нагло вру, спихивая всё на живу. – Техника случайно выскочила. Экстремальная ситуация, видно, повлияла. Надеюсь, в будущем освою родовой стиль Агни, как мама, но пока это лишь неуправляемые вспышки.
– Понятно…
Похоже, поверил. Но и понятно – магнетизм не дает простым обывателям шансов. Чем дольше Тимофей находится рядом со мной, тем сильнее привязывается. Уже через неделю я спокойно могу сказать ему прыгать на амбразуру шагохода, и он прыгнет. Силой своего внушения и воспользовались мятежные Префекты, чтобы заполучить огромную лояльную армию в десяток планет.
До завода я не доехал. Пока. Вчера, после ухода Свиридовых, матери позвонил классный учитель Арсения и уточнил, всё ли у него хорошо. Вот я и решил, что некоторое время надо побыть обычным школьником. Конспирация – не мое, мягко говоря, но необходимо свести возможные подозрения к минимуму. У Елизаветы и так шок, в связи с эволюцией моей внешности и, главное, выздоровлением ноги. Еще до ужина с Давыдычевым, увидев меня обновленного, бедная женщина заволновалась, места себе не находила, пока не дозвонилась до Николая Амосова и доктор не заверил ее, что после пробуждения «колодцев» некие мутации очень даже возможны.
– Состояние жива-пользователей резко улучшается, – объяснял Амосов по громкой связи, и я прекрасно слышал. – Ведь у них происходит приток энергии и бодрости. Организм будто получает второе дыхание. Фенотип проявляется в полной мере.
– Что проявляется? – не поняла мама.
– Фенотип,