Брежневскую Галю сейчас изображают опустившейся выпивохой, она действительно плохо кончила. Но в молодости была очень шустра и приметлива. Отменно работала на папу. Помню, в 1964-м, незадолго до устранения Хрущева, пьем мы вчетвером вместе с близкой подругой Гали «гречанкой» Иечкой (у нее было греческое имя Йя, по маме гречанке. Галя звала ее Читой) и ухажером Иечки дома у «гречанки» в высотке на Красных воротах. Те уже уединились. А Галочка про Фурцеву пытает, насколько «Катя» будет опасна? с «Катей» мне до АПН довелось поработать – «журналистом-переводчиком» от «Советской культуры» на приемах иностранных делегаций, чтобы перед какой-нибудь Софи Лорен министру дурой не выглядеть – я не столько переводил, сколько за Катерину Алексеевну демонстрировал свою кинематографическую эрудицию; Софи охала – какая советский министр культуры начитанная! как всех знает! все наши фильмы смотрела! а «Катя» лишь ревниво шипела: «Не трись об ее груди! я все вижу!». Про «Катю» я многое знал и был к ней вхож. «Катя» была у Хрущева наиболее реальной опорой. Вот Галя и пытала, как «Катю» поумнее вывести бы из игры. Галя, повторюсь, была очень не проста. Ушки у нее всегда были на макушке. И теневой организатор она была не «тюха». У нее всегда было много кавалеров. Даже знойный «цыганский барон» Бурятица. Но ее голубой мечтой был белокурый, как ангел, танцор Марис Лиепа. Однако папа настоял, чтобы в мужья себе она подобрала русского – с прицелом. Папе нужен был зять, если не сразу на КГБ, то уж, по крайней мере, на Министерство внутренних дел, получившее при Брежневе необъятные полномочия и почти уже свысока поглядывавшее на хиреющий, на всего лишь «комитет». Мужем Галочки стал милицейский офицер Чурбанов, который вскоре стал первым заместителем в Министерстве внутренних дел. И он, увы, по наивности своей стал одной из косвенных причин возвышения «перевертыша» Горбачева. О том, как это было, я расскажу, когда до него дойдем.
А пока только прошу поверить мне в том, что я вполне осведомленно объясняю: уже при Брежневе «наверху» горько осознали, что политического единства в КПСС нет, и его уже никакой даже самой лучшей «контрпропагандой» не добиться.
Аналитики-конспирологи докладывали новому генсеку Брежневу нерадостную общую картину. Практически после Хрущева в нелегкое наследство нам досталось из-за хрущевской вульгарно антиизраильской политики весьма сплоченное в ненависти к русским еврейское недовольство. Сознание масс после Хрущева и так раскололось, стало «амбивалентным», духовно двойственным. А тут еще ненависть к русским. «Оттепельная» интеллигенция как взбесилась. Ах, нельзя? Запрещено? Так мы в пику хотим все в Израиль! Все, и русские, и Русская партия внутри КПСС тоже, – в Израиль, сделаем себе из солидарности еврейских предков. В Израиль, в Израиль, только не оставаться в Отечестве! По рукам пошел теперь ставший обильным – подводные ручейки сползлись в катакомбную реку – самый крамольный «самиздат». В пишущую машинку загоняется до десяти экземпляров папиросной бумаги и – «долой эту власть! эту страну!».
Расплодились, как мухи, диссиденты – преимущественно из евреев. Сталинский 1937-й год почистил партийную верхушку, верхи власти и армии. Но кругов-то интеллигенции ведь практически не коснулся. Сняли под горячую руку тогда только уж самую-самую пену. Да и то нередко под эту горячую руку убирали вовсе не тех. Конечно, ужасно, что случилось с Исааком Бабелем, но тот хоть был последовательным троцкистом. А православный Осип Мандельштам? Его-то за что? За стихи против «усатого осетина»? Так пожурить было достаточно, никакой же он не идейный оппозиционер. Хотя таких вопиющих случаев, как с несчастным Мандельштамом, были на практике единицы. Но в «оттепель»-то за них-то уж постарались «они» уцепиться и раскрутить как «сталинские массовые зверства против еврейской интеллигенции» на полную катушку. Мы докладывали Брежневу:
– Если глядеть в корень, то еврейская интеллигенция таки без особых потерь пережила и 1937-й, и борьбу с космополитизмом 1948-го. Пообрубили листья, но чертополох устоял и размножился. И к середине 60-х годов за редкими «выставочными» русскими фигурами (на них-то пальцем в смердящей «жидовствующей», заполненной «ими» прессе и указывают! на них-то грязь намеренно и льют, себе, любимым, места выгораживая!), основную часть творческих союзов, аппарата СМИ – газет и журналов, телевидения по-прежнему составляют именно динамичные евреи.
Увы, при советской власти они почти полностью вытеснили русских из интеллигенции и держат у себя контрольный пакет по ее кадровому составу. Например, Союз писателей и сообщество