«Уазик» удалялся, прыгая на кочках так, что на повороте отвалилось запасное колесо. Начальник милиции спешил в районную больницу промывать желудок.
А дед Григорий стоял на своем покосившемся крыльце и застенчиво улыбался в усы, попыхивая цигаркой. День только начинался, настроение было хорошее.
А вот кто накляузничал на деда, так до сих пор и неизвестно.
Старики и разбойники
– Слышь, Добрыня, малому больше не наливай, – сурово промолвил кряжистый старец, ухватив граненый стакан могучей ладонью, в которой тот смотрелся не больше наперстка. – Алешка как только врежет лишку, так его на барышень тут же тянет. А нам расслабляться нельзя, нам службу надо ратную нести.
Тут, как по волшебству, двери сторожки распахнулись, и в комнату влетела перепуганная Анфиска, председателева секретарша.
– Дядя Добрыня, дядя Илья, – затараторила она умоляюще, – Там Петрович вас спешно просит, нужны вы ему позарез!
– Что там опять приключилось? – повеселел Илья. – Опять набег что ли?
– Да нету времени мне тут вам подробности пересказывать. Собирайтесь скорее, да эти, как их там, кольчуги свои надеть не забудьте!
– Что, так серьезно? – удивился Добрыня.
– Да не ведаю я толком, – защебетала Анфиска, – только дело срочное. Вы поспешайте, а я побегу. Очень уж любопытно посмотреть, чем же все это закончится.
И, хлопнув дверью, пуще ветра пронеслась перед окнами.
– Вот, егоза! – заулыбался Алеша. – Княжну Ольгу мне напоминает.
– Ну, ты, донжуан с картины Васнецова! Ты с нами пойдешь или эротику по видику смотреть останешься?
– Эх, Илья, Илья! – закачал Алеша головой. – Сколько уж лет мы вместе службу ратную несем, сколько ворогов земли русской на копья свои нанизали, сколько меда – пива за одним столом выпили, а так ты душу мою тонкую, поэтическую и не понял. Ладно, где моя кольчуга?
Старцы по очереди, осторожно, чтобы могучими плечами не вырвать дверные косяки, вышли во двор. Со стороны правления раздавались какие то истерические вопли.
– Как пить дать – набег! – нахмурился Добрыня. – Пойдемте живее.
И старцы прибавили шагу.
– Эх, палицу я свою забыл, – пожаловался Илья. – Склероз ведь у меня. Что ж ты мне, Добрыня, про нее не напомнил?
– А у меня, что думаешь, геморрой, что ли? – обиделся Добрыня. – Да у меня склероз похлеще твоего будет. Это вон Алешка все помнит. Особливо по амурной части.
У правления старцы заметили два «Мерседеса». Вокруг толпились молодые бритоголовые парни в кожаных куртках, спортивных штанах и кроссовках импортного пошива. Один из них держал председателя за горло и что – то ему с пеной