– Привет, я поговорить пришёл, – сразу пояснил Паша.
Он прошёл внутрь, стараясь не смотреть на отца. Семён был удивлен такому заявлению. Обычно именно он инициировал разговоры, но даже в таких случаях сын не особо откровенничал.
– О чём? – с трепетом спросил отец, подумав, что сын наконец доверит ему, его родителю, что-то важное.
– О том баре, где мы были в нашу первую встречу, – ответил он, – Я недавно приходил на этот адрес; там ничего нет.
– Давай пройдëм в кухню, – предложил мужчина. Паша пошёл вслед за отцом. Они сели друг напротив друга, и тот заговорил с улыбкой, – Наверно, ты адресом ошибся, вот и все дела.
– Но этот бар рядом с моей школой, так? – стал расспрашивать парень.
– Ну да, на той же улице, – отвечал ему отец.
– А выходили мы через центральный ход, а потом налево пошли, да? – уточнял Паша, думая, каким же параноиком показывал себя, – Потом направо, и вот лестница на цоколь, где бар.
– Да, всё так, – Семён упорно не понимал его ход мысли.
– Я приходил туда тринадцатого числа, – парень сказал точную дату и тут же задумался о перемещениях, которые не мучали уже долго, – там ничего не было.
– Прямо-таки ничего? – отец поднял брови, задумчиво глянув в окно, – Не хочу тебя обидеть и Мартушку тоже оскорбить не хочу, но ты в неё пошёл. Она тоже с плеча рубит, если что-то случится.
Паша замолчал. В памяти всплыли слёзы матери. Сколько раз он видел, как она плакала, сидя на полу? Парень и вспомнить не мог. Теперь он начинал ненавидеть. Мозг выстраивал стройную цепочку, где виной всему был именно отец. Мать несчастна из-за него, как и сын.
– Рубит с плеча? – переспросил он, одним только чудом сдержавшись, – Что ты имеешь в виду?
– Я же говорил, что твой дед виноват в том, что Марта меня ненавидит, – жалуясь, проговорил отец, даже не представляя, чего стоило сыну сдерживать гнев сейчас, – Он посчитал меня недостойным твоей мамы, сказал, чтобы я шёл, куда подальше, угрожал, что тихо-мирно избавиться от меня, если сам не соглашусь. И моя доля вины есть, но мне угрожали, сам подумай.
– Доля вины? – потеряв терпение, заговорил Паша, – Мама столько пережила из-за тебя, а от тебя ничего все эти годы, только приходил прощения просить, а она плакала потом часами, сидя у входной двери. Бабушка её оскорбляет тоже из-за тебя. А дед? Как ты смеешь очернять его память? Он сделал для меня больше, чем ты!
– Хочешь винить меня в этом – вини, – грустно ответил ему отец, – твоё право.
Парень еле сдержался, чтобы вновь не закричать. Поднялся и вышел из кухни. Отец хотел последовать. В коридоре хлопнула дверь.
Паша брëл по улице. Он был зол на себя, на отца. И домой идти не хотелось. Там уставшая от бумажной работы мать, которую