Глава седьмая. Катастрофа
– Мариетта, а вы часто видите королеву?
Хозяйка, если и удивилась, то ничем не подала вида.
Наверное, многие провинциалы страдали склонностью к болезненному монархизму.
– Не так уж и часто, но случается…Во время торжественного шествия в Короткую Ночь, ну и на других празднествах.
– Ну и какова же она? Хороша?..
– Королева очень красива, – сдержанно ответила Мариетта.
Я побарабанила пальцами по столу.
– Я слышала, ее величество часто катается в парке… Не знаете, в какой день можно на нее поглядеть?
– Обычно она там бывает по воскресеньям. Попробуйте завтра.
Я благодарно кивнула.
– Спасибо, Мариетта. Увидеть саму королеву – мечта моего детства…
Женщина чуть улыбнулась.
– Увидеть ее несложно. Но не думайте, что так же просто с ней поговорить. Ее величество не любит… навязчивость.
– О, конечно…
– Так что… будьте благоразумны, Корделия.
Эту фразу, мне показалось, она произнесла с особой интонацией.
– Я – само благоразумие, сударыня.
– В таком случае не буду за вас беспокоиться.
Я наклонила голову, показывая, что вняла предостережению.
Неужто за Урсулой и вправду водилась привычка обращать назойливых просителей в неприглядных земноводных?
В голове слегка шумело от выпитого. Я поймала себя на том, что совершенно не боюсь предстоящей встречи.
Будто предстояло отыграть второстепенную роль в эпизоде давно набившей оскомину пьесы.
Оставшуюся часть дня я провела за созданием маленьких недолгосрочных иллюзий у себя в комнате. Я не думала, что кто-то из постояльцев «Приюта» способен учуять мои проделки, но все-таки поставила защитный экран – мало ли что. Обои на стенах расцветали кроваво-красными розами, розы осыпали лепестки и свивались в тонкие крепкие веревки, из которых плетут канаты, канаты по наитию складывались в изображения гордых парусников, плывущих далеко-далеко за горизонт…
Я жила вдали от моря, и парусники получились какими-то нереалистичными.
В конце концов я разозлилась и уничтожила все, что сотворила.
А экран оставила – пускай висит.
Я знала, что мне нужно больше практиковаться, если я хочу когда-нибудь победить.
А уж как я хотела победить!..
У меня не было другого смысла жизни и другой цели.
Следующим утром я надела свое лучшее платье – темно-зеленый шелк, под цвет глаз, яшмовые бусы – подарок Бероса на предыдущий день рожденья – и отправилась в путь. Пошла я пешком – как следовало из агентурных донесений (то бишь из слов все той же Мариетты), столь любимый Урсулой дворцовый парк находился совсем недалеко, да и не хотелось светиться с машиной.
Насколько я могла судить, открытый «шевроле» вовсе не был популярной в столице маркой.
Парк показался мне действительно достойным