– Эй, солдатик, не отвлекай Валентиныча! Мы и так быстро приехали, а ему ещё возвращаться. Не нужно на него рычать. Мы сами все на нервах, ещё ты подливаешь!
Солдатик повернулся всем туловищем к салону, и Оксана увидела, что это действительно был Григорий.
– Послушайте, гражданочка, я вам не солдатик! Я вам товарищ капитан, уважаемая! Если у вас нервы ни к чёрту, то, поверьте, у меня их вообще нет, – Григорий как можно ласковее ответил Яне, улыбнувшись сквозь зубы.
– Прошу прощения, товарищ капитан, – ёрничая, начала Яна, – но у нас, как бы это сказать… Гражданка, хоть и прифронтовая. Это вы там у себя в части командуйте своими водителями, а здесь не надо. Глаза Яны наполнились невероятной жестокостью и встретились с глазами Григория, который понял, что проиграл этот бой. Гриша перевёл разговор, увидев, что Кирилл также не по-доброму смотрел на него из глубины салона.
– Как девочка?
– Неважно
– Как понять «неважно»?
– Так и понять. Н-Е-В-А-Ж-Н-О, – по буквам ответил ему Кирилл.
– Мне очень важно, если вам всё равно, то мне нет, – Гриша рассердился.
– «Неважно» – значит плохо, а не потому, что нам не важно, как она, – тоном учительницы сказала Яна.
– Послушайте, вы свои уроки, оставьте для своих детей, – сказал, не подумав, Гриша и покраснел.
Валентиныч по дороге между спорами успел рассказать ему про Яну, но слово – не воробей уже. Яна едва напрягла голосовые связки, Валентиныч включил пятую, а Кирилл, предчувствуя дальнейшее развитие ссоры, отвлек внимание всех криком: «Приехали!»
– Солдафон, – фыркнула Яна, но не стала продолжать. Ей самой уже порядком надоело спорить с ним. Григорий тоже не стал продолжать этот неуместный конфликт, притворившись будто не услышал последнюю фразу.
«Буханка» подлетела к главному входу госпиталя, где, как муравьи, бегали люди в синих пижамах и белых халатах. Раненых привозили не только на скорых, но и на гражданских автомобилях, однако это не создавало никаких проблем для свободного подъезда других машин. Персонал госпиталя работал на износ, но никто не возмущался. Врачи прямо на улице проводили первичный осмотр и распределяли кого куда уносить. Если раны были чересчур серьёзные, командовали нести в операционную и тут же бежали следом. Во всём этом можно было увидеть невероятную слаженность несмотря на все трудности и несовершенство в целом всей структуры здравоохранения новой республики. Да тут уж не до реформ, с каждодневными-то обстрелами. Тут главное – люди. Наши люди приспосабливаются к любым условиям, к любым трудностям, но, как и прежде остаются людьми. Ни один политтехнолог, никакой ученый не сможет объяснить этого феномена. Скорее всего, это где-то на уровне подсознания, либо ДНК. Необъяснимо.
Когда врач подошёл