– Отпусти меня, сумасшедший! – смеялась я, прижимаясь к его груди. От него пахло прохладой и свежестью, как после дождя, который разогнал зной.
– Я буду всю жизнь носить тебя на руках! – громко сказал Виктор.
– Простите… – вернул нас в реальный мир священник.
Виктор опустил меня напротив него, стал рядом и положил ладонь мне на спину между лопаток. От его прикосновения к горлу поднялся ком. Я шумно сглотнула.
– Перед лицом господа и всех здесь присутствующих, – серьёзно произнёс Виктор.
Я не смогла сдержать смешок, ведь в церкви были только мы вдвоём и священник.
– Но мы одни, – прошептала я, привстав на носочки, чтобы дотянуться до уха Виктора.
– Ты просто не видишь остальных, – подмигнул мне он, опуская ладонь ниже.
По спине спустился холодный ручеёк, как капелька воды на покрытом инеем окне. Я не ощущала земли под ногами, будто бы парила. Предчувствие опасности не исчезало. Уши заложило, сквозь шум я едва разбирала слова священника:
– Согласны ли вы, Виктор Норберг, взять в законные жёны Диану Хедлунд, любить и оберегать её, в богатстве и бедности, в болезни и здравии…
– Согласен, согласен! – дважды повторил Виктор, перебивая его. – Я на всё согласен! – Он обернулся ко мне и впился взглядом, отчего вспыхнули щёки и ве́ки.
Я смущённо улыбнулась.
– А вы, Диана Хедлунд…
– И я согласна, – тоже не стала слушать до конца.
– Властью данной мне…
– А можно без этого вот всего? – снова прервал его Виктор, наигранно скривившись, потом посмотрел на меня и подмигнул.
– Объявляю вас мужем и женой! – как будто выплюнул священник. – Что ж вы такие нетерпеливые…
– Я ждал эту девочку больше сотни лет!
Я сдавленно рассмеялась его шутке. Только что-то подсказывало мне, что он не шутил…
– У нас есть ещё часик, пока Ева спит? – спускаясь по лестнице, спросил он.
– Соседка сказала не торопиться, она присмотрит за…
– Я соскучился по своей малышке! – Виктор остановился и коснулся ладонью моей щеки.
Я задержалась ступенью выше и оттолкнула его от себя.
– Что такое? Тебе не идёт быть серьёзной, – он стоял ниже, наши лица были на одном уровне.
– Пообещай… держать в тайне от Евы, что ты ей неродной отец.
– О чём речь? Разве не я её отец?
– Скажи! – настойчиво попросила я.
– Обещаю держать в тайне от Евы, что я ей отчим. Довольна?
Я не понимала, откуда это желание – скрыть правду от дочери. И почему я попросила об этом у Виктора: он называл её дочерью и вёл себя с ней, как вёл бы родной отец. Но то, как он говорил об Еве, как смотрел на неё, вызывало у меня ревность. Я отрицала это чувство, но оно только разрасталось внутри меня, пустило там свои корни…
Маленькая деревушка в нескольких милях от Кристиансанна, самого южного города Норвегии, дольше всех норвежских мест сохраняла летнее