Петра два года жила по соседству с тетушкой Жужи, в доме Амбрушей, дедушки и бабушки ее мужа. Она вместе с новорожденным переехала к пожилой паре, когда началась война[2] и ее мужа призвали в армию. Иштван провел пять месяцев на передовой. В одном из боев русские ворвались в его траншею, забросав ее гранатами. В этом бою он потерял оба глаза и полгода находился в плену, прежде чем ему позволили вернуться домой в Венгрию.
Именно страдания мужа привели Петру в этот вечер в дом своей соседки. В последние месяцы невыносимые боли совершенно измучили Иштвана, а безжалостная бессонница подталкивала его к грани безумия. Петра надеялась на то, что повитуха сможет дать ей что-нибудь, что помогло бы Иштвану.
Она снова постучала в окно. В ожидании ответа она посмотрела вниз на свои деревянные башмаки, все мокрые от росы, с прилипшими к ним травинками. После этого Петра взглянула на собаку во дворе, грудь которой ритмично то поднималась, то опускалась во время сна. Выждав какое-то время, Петра вновь постучала по стеклу. Еще один порыв ветерка пронесся по округе, шелестя листьями и поскрипывая ветвями старых деревьев. Даже находясь на крыльце повитухи, Петра продолжала слышать крики Иштвана.
Занавеска внезапно отдернулась, и Петра увидела в окне Мару, которая была хорошо видна благодаря лампе, висевшей над столом. Мара отрицательно покачала головой и жестом руки указала на табличку возле ворот. Самодельная табличка с изображением младенца была отцеплена от столба и лежала на земле – знак того, что повитуха находилась где-то на вызове. Петра не обратила на это внимания, входя во двор. Поняв свою ошибку, она повернулась и направилась по тропинке обратно к калитке, стараясь не разбудить спавшую собаку.
Малышка прекратила попытки добыть молоко, поджала пальчики на ножках, сжала свои крошечные ручки в кулачки и в ярости выгнула спинку. Анна притянула ее ближе, но утешить ребенка не смогла. Тот наполнил дом пронзительными криками.
Анна, опустив глаза, посмотрела на кудряшки, украшавшие головку ее новорожденной дочки. У ее малышей всегда были красивые локоны, которые она любила гладить. Этот младенец был поразительно похож на двух других ее детей сразу же после их рождения. Анне на какое-то мгновение показалось, словно она вновь держит на руках одного из них – и именно в этот момент она поняла, что, как бы ни старалась ее малышка, она никогда не сможет извлечь ни капли молока из пустой груди своей матери.
Осознав это, Анна ответила повитухе на ее жестокий вопрос:
– Мне все равно.
После этого Анна откинулась на мешковину, а тетушка Жужи занялась своим делом. Она проковыляла на кухню и нашла там кусочек сахара и финджу, маленькую чашечку, из которой жители деревни пили крепкий кофе по-турецки. Повитуха налила в кофейную чашечку немного воды из