Аня усмехнулась, сделала еще глоток, отдала полупустой бокал продолжающей растерянно стоять Пати и наигранно-радостно произнесла: «Да на меня вообще можно не обращать внимания! Я для этого здесь и нахожусь». На последних словах она с вызовом посмотрела на мужа. Тот ответил ей пристальным серьезным взглядом. «Полегче», – прочитала она в его глазах и опустила свои.
Даша и Пати выразительно переглянулись, но промолчали. Олег сделал вид, что ничего не заметил, и задвигался в такт музыке: диджей начал играть его любимый хип-хоп, и он решил сосредоточиться на битах. Женя непонимающе моргала.
– Давайте за именинницу, что ли, – приподнял стакан с виски невысокий гладковыбритый блондин с короткой стрижкой, широкими скулами и пронзительно-голубыми, словно ледяными, глазами. – Желаю в этом году самых скандальных обложек – каких только сама захочешь.
Даша растянула губы в неловкой улыбке и дотронулась до его бокала своим. Остальные сделали то же самое. Все, кроме Ани: у нее, у единственной, в руках не было бокала.
– Все хорошо? – наклонилась к подруге Даша.
Та кивнула. Все хорошо. У нее все хорошо. У них все хорошо.
Именно эту иллюзию – иллюзию идеального брака с Глебом Ивлевым, тем самым невысоким гладковыбритым блондином с короткой стрижкой, широкими скулами и пронзительно-голубыми, словно ледяными, глазами, который только что смог успокоить ее одним взглядом – Аня Тальникова вот уже восемь месяцев подряд поддерживала не только в глазах посторонних людей, но даже в глазах родителей и близких подруг (а до недавнего времени – и в собственных). Делала это по очень странной, на первый взгляд, причине: она боялась, что окружающие ее не поймут. Точнее, не поймут ее недовольства этим браком, потому что на самом деле среди них практически не было людей, способных понять, чем в этом браке можно быть недовольной.
Аня даже прокручивала в голове возможные диалоги.
– Он тебе изменяет?
– Нет.
– Он тебя бьет, унижает?
– Нет.
– Он мало зарабатывает?
– Много.
– Тогда в чем дело?
– Мне плохо рядом с ним.
– Но почему? Что не так?
– Он не говорит со мной о чувствах.
Здесь Аня представляла себе лицо собеседника: оно, скорее всего, выражало бы недоумение и сомнение в ее адекватности. Вероятно, будь на месте Ани другая девушка, ей было бы плевать на выражение лица собеседника, но Аня Тальникова страдала одной очень опасной для жизни зависимостью – зависимостью от мнения окружающих, и чтобы не выглядеть в их глазах странной, «не такой», постоянно подгоняла свои чувства под принятые ими ГОСТы на эмоции. Так ей было спокойнее. Безопаснее.
Никто не сможет осудить тебя за «не те»