– Да не важно, – отмахивается Учредитель Без Портфеля и пожирает глазами, словно деньги, ту, которую он хочет видеть в данной момент сильнее всех остальных.
Палач не выдерживает и смеется.
– Что смешного? – не понимает Король Машин.
Злодей не отвечает и смеется все громче. И спустя полпесни Running To Sky (три с половиной минуты по продолжительности) его смех останавливается, а рот Палача соизволяет ответить:
– У нас сегодня вечер вопросов без ответа?
Зубоскал хочет что-то на это заявить, но злодей прерывает:
– Ничего не отвечайте. Да будет так.
Палач ждет поддержки его инициативы, и когда поддержка появляется на лице Патриарха Без Мантии в виде суженных морщин понимания, он спрашивает:
– Помидоры сильно воняли, не так ли?
Патриарх Без Мантии молчит, и оба они смеются, как малые дети.
Злодей поет:
– В Доме, на одежде вашей, следов любви людей простых как и не бывало… Тац-тац-та-да-дац… Нравится ли вам это?
Ответа нет, и их смех становится еще сильнее и безумнее. Взгляд Короля Машин не сходит, по-видимому, с пышных форм Женщины, хотя пышные они или нет, все-таки, с уверенностью сказать нельзя, это знают только одержимые своим бытием глаза Зубоскала.
– Делайте что хотите, – говорит Палач. – Даю вам полчаса. Дал бы больше, но мне надо выспаться.
– Почему так мало? – спрашивает Зубоскал и только потом понимает бесполезность своего вопроса, и смеется над этим.
– Вам что-то не нравится? – парирует злодей.
Смеется он, смеется и Тадеуш…
Ветер срывает с веток безжизненные листья…
Нет нужды говорить, что Патриарх Без Портфеля много ест и спит со всеми своими женами в лице одной Женщины. Ест и спит, спит и ест – и все это в течение отведенного ему получаса. Злодей стоит в тени – он пальцами нарисовал ее на полу, и она появилась, смотрит на все это и тихо смеется. Все эти полчаса он то и делает, что вспоминает четвертую песню из последнего альбома AwerHouse. Он вышел в 1996 году, и злодей никак не мог запомнить его названия, поскольку этот альбом был для него наименее любимым. Хороший альбом, но худший из лучших. Так вот, в начале четвертой песни звучал саксофон – далее шел пошлый индастриал. Перед этой песней была песня Left Willow – чистый эмбиент, без слов или намека на ударные. Так вот, последние дни жизни Орнышева-младшего напоминали ему третью и четвертую песню последнего альбома O’erHouse (sic №2!). Тишина привычек сменилась раскатом сокровенной похоти.
И к чему это злодей стал думать о собственной жизни? Потому, что такую же метафору, какую Палач применяет к своим последним дням, можно применить и к последним дням Учредителя Без Мантии. «Последние дни», возможно, звучит безысходно,