– Помнишь? Ты должна мне желание, – нахмурившись, пробурчал он, как капризный мальчишка, надув губы.
– Помню, конечно.
– Так вот, я хочу доехать до Толиного гаража и посмотреть, как паркуют городские автобусы.
– Толь, мы можем это сделать? – смиренно вздохнула Лада, обращаясь к однокласснику и втайне надеясь, что тот откажет. Но водитель хитро посмотрел в сторону Жени, подмигнул Ладе и заверил, что будет только рад.
– Давайте так, я сдам смену, мы вместе вернёмся домой, и вы зайдёте к нам. Мама будет очень рада, ведь для нас гости – большая редкость.
– Ура! – захлопал Женя в ладоши. – Отличный план! Лада, Ладочка, ну не будь букой, давай сходим.
Со стороны ситуация показалась Ладе такой забавной, что она всплеснула руками и искренне рассмеялась.
Вечер действительно выдался прекрасный. Обратно возвращались уже в свете фонарей. Толя травил какие-то шофёрские байки. Женя доверчиво слушал, открыв рот. Лада просто шла и наслаждалась августовскими сумерками, наполненными чириканьем неугомонных птиц, светом, струящимся из открытых окон. На душе было мирно и тихо, что уже давно с ней не случалось.
Улица Советская встретила их темнотой. Лишь над Толиным подъездом горела одинокая лампочка. Лада вспомнила, как однажды соседка посетовала, что на улице только один настоящий мужик живет, способный вкрутить лампу, Анатолий, сын Валентины. Она оглянулась на одноклассника и моментально встретила ответный взгляд. Отчего-то смутилась, хотя в её-то возрасте надо бы разучиться это делать.
– Ты молодец! – голос чуть дрогнул, но Лада быстро взяла себя в руки, – В других подъездах никто не догадался свет наладить. Только ходят и вздыхают, или ругаются. А всего-то и надо – взять и вкрутить.
Толя только махнул рукой, соглашаясь с ней.
С приближением к двери Толиной квартиры Ладины сомнения о разумности визита росли. Возможно, больная пожилая женщина будет неприятно удивлена их приходом. Словно почуяв неладное, сосед быстро открыл дверь, приглашая их войти, а сам направился в глубь квартиры, громко крикнув: «Мам, мы пришли». Женя, скинув свои кроссовки, засеменил следом. Лада осталась одна посреди тёмного, чужого коридора, придавленная чувством вины за поздний визит.
Зачем, ну зачем, она только согласилась. Так невежливо напрашиваться в гости, надо было остановить Женю, объяснить. В висках забился метроном, предвещающий мигрень, как всегда, в минуты сильных душевных терзаний и переживаний. Лада суетливо открыла сумочку в поисках спасательной таблетки. Если сразу не выпить, то бессонная ночь обеспечена. Лекарство не находилось, коварная сумка выскочила из рук и с глухим стуком упала под ноги. Нехитрые женские мелочи разлетелись, как осколки, в разные стороны. От обиды слёзы брызнули сами собой, откуда-то из груди поднималась волна жалости к себе, такой недотёпе.
– Лада, что случилось? – прошелестел тихий Толин голос