И смотрю на его реакцию.
– Уверена, клиника прекрасно справится и без меня, – продолжаю я. – Тем более с такими ценными кадрами, – пренебрежительно бросаю я взгляд через плечо, намекая на только что скрывшуюся за дверью Плошкину.
Нового заведующего отделения патологий.
И слышу твёрдое и громкое:
– Нет.
3
– Что?! – не верю я свои ушам. – Что значит «нет»?! – смотрю я на своего босса Игоря Олеговича.
– Аделаида Семёновна, вы свой трудовой договор вообще открывали? – спокойно отвечает он мне.
– Ну так, просматривала, – пожимаю плечами я.
Я же всё-таки врач, а не юрист.
– А что там такого особенного? – решаю уточнить я, усаживаясь поглубже в кресло.
И готовая уже морально к неприятным новостям.
Вечно со мной что-то не то случается!
– А вот там как раз очень подробно описано, что поскольку вы имеете дело с уникальными авторскими технологиями и научными разработками, то, во-первых, вы подписывали контракт о неразглашения, а во-вторых, вы можете уволиться, предварительно уведомив меня не позднее чем за шесть месяцев.
– Это целые полгода?! Да что это за условия такие?! – как будто в первый раз слышу я это всё.
Хотя припоминаю, что когда я поступала на работу к Вершинину, то что-то такое мне объясняли в отделе кадров, но я была такая окрылённая мечтой работать со светилом науки, что пропустила все эти юридические тонкости мимо ушей.
Точнее, я даже и подумать не могла, что мне вообще когда-то захочется уволиться. Уйти от него.
– Это стандартные условия для подобных учреждений, – растягивает губы он в своей обычной деловой улыбке.
И его тёмно-синие глаза мне сейчас кажутся практически чёрными. Бездонными.
– Мы должны быть уверены, что они не перейдут к нашим конкурентам, и поэтому полгода – это как раз достаточный срок, чтобы разработать новые протоколы лечения.
– Так я же эти протоколы вместе с вами и разрабатывала, – бормочу я.
– Вот именно, – холодно отрезает Вершинин. – Где гарантии, что где-нибудь через пару месяцев они не всплывут в какой-нибудь клинике швейцарской медицины, – внимательно изучает он меня.
Откуда он вообще может знать, что меня давно туда зазывают на работу?! Тем более я им не давала согласия, и она первые вышли на меня!
– И кроме того, – вдруг очень холодно и жёстко смотрит он на меня.
Встаёт со своего места и медленно подходит ко мне, словно решаясь на что-то.
И плюхает у меня перед носом пачку бумаг.
– Аделаида Семёновна, посмотрите, это ваша подпись? – указывает он своим тонким ухоженным пальцем на синюю закорючку.
У меня всё расплывается перед глазами.
– Подпись моя, – еле выдавливаю я из себя. – А бумаги – нет.
– И как же такое может быть, а? – покачивается он надо мной всем своим высоким подтянутым телом.
И ледяной холод окатывает меня с головой.
– Как