Особую роль в танце играли языки кобр. Они походили на сполохи холодного огня, льющегося из рук ведьм. Кинжалы словно срослись с фуриями и стали их законным продолжением.
Постепенно темп ускорился. В нем добавились новые оттенки, зажигающие в душах танцующих маленькие зарницы. Они тут же гасли. Вместе с темпом ускорялись и ведьмы. Их движения становились более резкими, выпады рук и ног – напористыми, а изгибы тел – отточенными и завершенными.
Фурии двигались по кругу. Периодически, в такт очередному неритмичному удару, они сменяли его направление. Ускорялся барабанный бой, атмосфера накалялась. В душах танцующих одна за другой загорались вспышки, с каждым разом оставляя за собой все более глубокий след. Сладкая боль и неосознанная радость переполняли сознание фурий. Эти чувства порождали желание еще больше отдаться танцу и испить чашу сладкой боли до дна.
Напряжение, скопившееся в храме, стало осязаемым. Воздух наполнился некой шероховатостью, от которой все движения ведьм приобрели особое звучание. К барабанному бою добавились шорохи рукавов, которые затихали все одновременно в краткий миг фиксирования позы. Полы платьев скользили в направлении движения тел и ударялись о них, издавая отчетливые хлопки. Волосы, в момент резкого поворота головы, издавали свист, сродни удару бича.
Обряд близился к своему апогею. Темп барабанного боя ускорился неимоверно, сохранив при этом околдовывающий ритм. Тела ведьм пели танцем, издавая целую гамму звуков. Они сливались с музыкой барабана, создавая невиданное нигде доселе звучание праздника жизни и смерти.
Фурии покрылись бисеринками пота. При этом волосы у всех наэлектризовались так, что постепенно приподнимались все выше, преодолевая закон тяготения. Все чаще среди них можно было увидеть проскакивающие искры, которые исчезали с неслышным сейчас треском. Глаза у всех ведьм были закрыты, лица дышали внутренней, все возрастающей силой.
Ведущая ведьма бесновалась за барабаном. Она давно перестала двигаться по кругу. Ее голова была запрокинута к верху, а тело, казалось, само решало, когда и какое движение совершить. Ее сознание, так же, как и сознание двенадцати фурий, озарялось вспышками, приносящими и боль, и радость одновременно. Наконец, появилась последняя, решающая зарница, затмившая собой все прочие. Она пронеслась по душам всех тринадцати ведьм, не оставляя после себя ничего, кроме пустоты.
Музыка смолкла. В наступившей тишине тела ведьм застыли, стремясь справиться с накатившей опустошающей волной. Из света на потолке, озарив все вокруг на краткий миг, в барабан ударила молния, и после этого Великий Храм Силы погрузился во тьму. Дамирга застыла в экстазе ожидания. Двенадцать ведьм с кинжалами в руках, словно куклы,