– Держи, Мишка! Не стесняйся. Вкусно же!
Все вместе смеялись, Варька стучала ложкой по тарелке, тараторила, рассказывала про школу и про знакомую ей серую кошку.
На вечерней летней улице было тепло и тихо.
– Не спеши, пойдём помедленнее, прогуляемся, я что-то немного устала…
Мишка кивнул.
В безветрии высокие тополя и сами не шумели, и хорошо скрывали далёкие звуки.
Варя умчалась по пустынному тротуару вперёд, торопясь догнать до перекрёстка грузовик с мебелью.
– Ну как там, мам? Что они сегодня говорили? Ты звонила им?
– Звонила.
Мама шла устало, безо всякого внимания и интереса смотрела себе под ноги, теребила в руках косынку.
– В милицию?
– Да, в милицию.
– Ну и что?
– Забежала на минутку в перерыве к себе в профком, Галина дала оттуда позвонить, по её телефону. Времени было в обрез, много не наговоришь… Ну, там, в милиции, дежурный, сказал, мол, пока ничего нового. Я отпросилась у мастера, на послезавтра взяла отгул, сама схожу в отделение, поговорю с начальником подробно, может какие-то мелочи от меня потребуются, сведения…
– Я тоже заходил в заводской комитет комсомола, там девчонки говорят, что ещё раз запрос в Кёнигсберг написали, в парткоме согласовали, по полной форме, и послали.
С радостным криком навстречу им бежала раскрасневшаяся Варя.
Мама поспешно замолчала.
– Ладно, Миша, потом, дома обо всём поговорим…
Варя подскочила, запыхавшаяся, дёрнула брата за рукав.
– Мишка, а ты в нашу школу больше никогда не пойдёшь? Всегда только работать будешь?
– А на комбинате тоже есть школа, только она называется рабочей, фабрично-заводской. Мы теперь со знакомыми ребятами там учимся. И работаем. Ты грузовик-то догнала? А то я заговорился с мамой, не заметил.
– Догнала, ещё как! Я быстрее всех в классе бегаю! И пою тоже громче всех.
Из-за угла неловко вывернулся и сразу же попал навстречу им дядька-инвалид, в пиджаке с медалью, на тележке со скрипучими подшипниками.
Он был ниже их, смотрел только на асфальт и с угрюмым молчанием толкался вперёд деревянными, обмотанными тряпками, утюжками.
Мама немного отстала от Вари и Мишки, пропуская инвалида, поднесла косынку к глазам. Вытирая слёзы смотрела на детей.
Дома Мишка сразу же уговорил сестрёнку лечь в комнате на диван с книжкой.
– Я её читал, там на сто двадцатой странице будет самое интересное…
Сам умылся, причесался, в майке, сел за кухонный стол, положил руки на стол.
Мама, сложила остатки хлеба в небольшую кастрюльку, накрыла её крышкой и убрала в шкафчик.
Задумалась.
Обернулась, заметила Мишку.
– Ты чего это?
Мишка кашлянул, пристукнул кулаком по столу.
– Мама, я всё решил…
В этот день Мишка действительно всё решил и сделал огромное дело.
С самого утра он, ещё не вставая к своему токарно-винторезному станку, безо всяких лишних церемоний