Сказать, что последний был не из местных и не приходился никому из них родственником или знакомцем можно бросив лишь взгляд на то, что от него осталось.
Волос его был длин, черен словно воронье перо. Обильно залитая кровью, да разорванная на лоскуты ткань, едва прикрывающая наготу и одновременно являющаяся тем немногим, что до последнего соединяло его члены, не была домотканой; черными нитями были вышиты на рукавах неведомые осматривавшим тело людям аккуратные узоры, местами и вовсе висели обрывки аксамита9.
Ровный стежок, прочность деталей выполненных истинным умельцем одежд, частично переживших нечто разорвавшее их владельца, и дорогие ткани, что не были по карману и самому столичному воеводе, не оставляли сомнения в высоком статусе мужчины, обезображенное лицо которого, напротив, не позволяло сказать большего, чем то, что возраста он был среднего.
«Что то богатство, коли от одежд больше, чем от тела осталось,» – вздохнул старейшина, что одним из первых прибыл посмотреть на тело чужеземца.
Зажиточные чужеземцы встречались в этих краях не так уж и часто, чтобы найденное в поле тело не вызывало у местных удивления и желания выдвинуть собственные предложения о судьбе, настигшей его владельца.
Тем не менее, нельзя было сказать и того, что путники в деревне, стоявшей почти у самой дороги, что вела в обход леса к княжьему городищу, были редкостью. То и дело мимо проезжали сопровождаемые вереницей обозов торговцы, нередко захаживавшие в деревню для пополнения собственных запасов или продажи пары-тройки вещиц, что могли прийтись по карману простому крестьянину, реже – мелькали мимо гонцы, а то и целые свиты более высокопоставленных посланников. Среди путников встречались и такие, кто по тем или иным делам наведывался сюда из земель куда более отдаленных, чем те, что находились во владениях соседей.
К слову, последним долгие годы и дела не было ни до княжества Корч-Велского, ни до князя его безвестного: не приходилось на него ни ценных границ, ни благ особых, кроме буйных да глубоких лесов, которых и у прочих князей в достатке было.
«Неужто на земли наши супостаты позарились?» – вздыхали они. «Чего ищут так далеко от границ?»
Да только стали затем доходить до них слухи, что Целибор, воевода корчевский, из редкого похода вернувшись, преподнес Велимиру, девицу кровей аварских, то ли в качестве трофея походного, то ли и вовсе себе умыкнув, да по настоянию князя от добычи отказавшись. Тот, в свою очередь, недолго думая, жениться решил.
Поговаривали еще, что девица та, своей красотой неземной чуть князя с воеводой не рассорившая, приходилась старшей дочерью одному из аварских тудунов10, а значит брак это для княжества означал союз исключительно выгодный, хотя и обстоятельства дела до сих пор оставались для многих туманными.
Не ясно, что за краса там на деле была и какой ценой та добыта, да только судя по послам