Мир родителей тоже рухнул. Говорят, что нет ничего страшнее, чем потеря или болезнь ребенка. Своя смерть не так страшна, как потеря своих наследников, которые только начинают жить. Не знаю, правда ли это. У меня, скорее всего, никогда теперь не будет детей, и я не смогу проверить эту теорию на себе.
Я была единственным ребенком в семье, в которого вкладывали всю любовь, время, деньги и ожидали потрясающего будущего. Видимо, мои мама и папа хотели воплотить во мне все, что не получилось у них, поэтому так сильно оберегали меня и вкладывали в мое воспитание свою душу.
Какая чушь! Неужели вы верите, что из ребенка можно слепить то, что хочется вам. Я бы никогда не рискнула даже пробовать. Ведь ребенок все равно сойдет с навязанного ему пути в поисках своего места под солнцем.
Наследнику нужно дать лишь почву для роста, а расти ему лучше самому, находя свой путь и делая личный выбор.
Тем не менее, я люблю своих родителей и всегда была им благодарна, пусть и не всегда согласна с их методами воспитания.
После постановки диагноза о заболевании, в голове вертелись нерадостные мысли. Что теперь меня ждет? Я была подростком, желающим прожить долгую, счастливую и потрясающую жизнь. А что теперь? Впереди ждала только темнота и одиночество.
Я не смогу сделать простейших вещей, например, просто посмотреть бестолковые фильмы или, катаясь на лыжах, влететь в сугроб. Не смогу рассмотреть родинки на теле обнаженного мужчины или не увижу утренний рассвет над рекой. Я не буду видеть ничего! Понимаете? Просто ничего! Даже блюющего алкаша в подворотне. В такие моменты то, что казалось неприятным, становится ценным. Хочется смотреть даже на то, что раньше казалось отвратным и противным. Разглядывать в мельчайших деталях, как паук сплел паутину и тащит муху, чтобы сожрать ее. Как пугливый песик гадит во дворе.
Кстати, собака – это, наверное, единственное из хорошего, что ждало меня впереди. Ведь без поводыря слепым людям бывает крайне тяжело.
Однажды, еще до постановки диагноза, мой спортивный психолог мне сказала:
– Знаешь, есть самое жестокое слово на свете.
– Какое? – спросила я.
– А ты попробуй, догадайся!
– Война?
– Нет.
– Смерть?
– Нет, – ухмыльнулась она.
– Ну, говорите уже! – потребовала я.
– Это слово «Никогда».
– В смысле? Почему? Что в этом слове жестокого.
– Ты потом поймешь.
Ох, как она оказалась права. Конечно, психолог говорила мне с целью мотивировать в спорте, но сейчас, после окончательного диагноза, это слово и то, как она мне его произнесла, не вылетали из головы.
Оказалось, что никогда не выигрывать, не так страшно, как больше никогда не видеть.
Никогда не увижу! Я глубоко