Вечером мне сказали, что 3 бомбы упали на Боровой, и в общежитии побило все окна.
Сижу вот я здесь, а дома, может быть, ничего уже нет, всё вытащили.
Надеюсь только на Ленку.
А ну его, всё равно, не хорошо.
Чувствую сильную слабость, от плохого питания, остались только кости, и висящая кожа.
Сколько ещё это будет – не знаю.
Да, положение с питанием неважное.
Днём, сволочь, кидал листовки, две из них попали в мои руки, но я сразу же передала Попову.
С Ив. Анакиным сейчас дружим.
Сегодня с Ленкой послали посылку Серёже, – не знаю дойдёт или нет.
Доделала салфетку, вышла хорошенькая.
Хочу жрать, как чёрт, главное, сегодня выкупили моё любимое льняное масло.
Да, пишу, а что-то делается дома, может быть, уже пусто.
Сегодня зачитали указ о подоходном налоге с одиночек (*«Налог на холостяков, одиноких и малосемейных граждан» с ноября 1941 года на основании Указов Президиума Верховного Совета СССР от 21 ноября 1941 г.).
Ну ладно, Шурочка, спи, не отчаивайся, переживем всё, поешь опять пресные ватрушки, и оладьи.
Писать письмо Торопову что-то нет настроения.
27/ХI. Выходной день, но я дежурила на вышке, ночь спала хорошо, но утром ещё болела душа по дому.
Была на диспетчерском, вдруг является Ленка, и этого-то я никак не ожидала, чёрт знает её, приезжает с пивом, и, оказывается, даже не ночевала дома.
Уж этого я никак не ожидала.
Пошли обедать, где я перенервничала.
Щи – одна вода, ложек нет, хоть пей через край, потом взяли биточки из каши.
С отвращением покушала, и пошла к себе, с горя выпила пол литра пива.
В 12:15 «В.Т.», я пошла на вышку.
Тревога длилась до 17:45.
Я вся перемёрзла, очень хотелось спать.
И вот, в один момент, выйдя на вышку, вдруг вижу, что-то летит в воздухе, сначала не могла разобраться, что такое.
Потом оказались листовки, столько их было, попали на крышу, на нашу территорию, на территорию Мыловаренного Завода.
Одну поймала я на вышке, и сообщила в Штаб, собрали на территории 500–600 штук.
Ну и чёрт с ними, такие уродливые, бессмысленнее, были листовки, чёрт знает что.
Днём получила от Русских письмо, но пока не ответила, просто некогда.
Также не написала письмо ещё и Торопову.
Дома, говорят, спокойно, и комната моя жива.
Свету сегодня нет, сижу со свечкой.
Хочу как чёрт жрать, а жрать нечего, когда же всё это кончится.
Ведь плохо таскаешь ноги, а на своё тело не хочется смотреть, кожа висит, как мешок.
Ну и чёрт с ним, были бы стропила, а мясо наживётся.
Ложусь спать, спокойной ночи.
28/ХI. Последняя моя работа дня, это записать вот этот дневник.
Встала в 8 часов утра, спала ночь крепко-крепко, ох, и спится же сейчас.
За день выпила с литр пива, жрать-то нечего, вот и пью пиво.
Да, и откровенно говоря, сегодня я ощутила сильное недоедание.
Так хотелось жрать, и не что-нибудь, не жареную птицу, п