– Эй, ребята! – девичий окрик.
Мальчишки обернулись. Позади стояла Лизка – в синем платьице, с аккуратно забранными в пучок волосами и книгой под мышкой.
Левка нахмурился, презрительно бросил:
– А тебе тут чего надо?
– Во дворе скучно – вот я и решила с вами пойти. Тебя, кажется, Левой зовут? А тебя – Сашей?
– А мы тебя звали, что ль? – проигнорировал Левчик ее вопрос.
– Не звали, – пожала плечами Лиза. – Я сама пришла.
Парней такой простой и искренний ответ обезоружил.
– Ладно, Лёв, пусть идет, – без боя сдался Саня. – Втроем веселее.
Левка еще сильнее насупился. Стал мрачнее той тучи, что крадучись наползала на город. Он молча нырнул в проход между гаражами. Вот и испорчено расследование. От девок всегда одни неприятности. А Санек – размазня.
– Че читаешь? – спросил тем временем Саня у Лизы.
Та показала ему обложку книги. Марк Твен. «Приключения Тома Сойера», «Приключения Гекльберри Финна». Мягкий переплет, загорелый мальчишка в соломенной шляпе плывет в лодке по реке.
– Я читал, – похвалился Саня. – Еще в прошлом году.
– Я тоже читал, – буркнул Левка. – Скукотень голимая.
Лизка показала ему в спину язык.
– Сам ты скукотень! – возмутился Санька. – Нормальная книжка, интересная!
– Подкаблучник ты, – бросил Левка.
Санька задумался. Слово явно было обидное, но слышал он его впервые. Чтобы не опростоволоситься, промолчал.
Они остановились, осмотрелись.
– Ничего себе, – сказала Лизка. – Как в другом городе. Моя бабушка в Мытищах живет, у них там примерно так же, только получше.
Они действительно словно разом перенеслись из столицы с ее многоэтажками, шумными дворами и многолюдными проспектами куда-то очень далеко. В захолустье с обшарпанными, кособокими двухэтажными халупами годов пятидесятых постройки – еще при Сталине, наверное, возводили.
Стены тошнотворного желтого цвета, неряшливо заделанные цементом трещины на фасадах. Балконы с гнутыми ржавыми прутьями. Окна в грязных разводах, рассохшиеся рамы. Почерневший шифер с зелеными островками мха. В тесных двориках серые плесневые наросты – деревянные сарайчики. От турника к турнику протянулись захватанные бельевые веревки. Плешивые газоны пестреют мелким мусором – фантиками, обертками, пивными пробками.
Здесь много деревьев.
И здесь полумрак. Много тени. Как будто дело к вечеру, хотя едва за полдень перевалило. Оно и понятно: гроза надвигается.
Из-за угла показалась древняя костлявая старуха в линялом пальто. Из-под цветастого платка неряшливо выбивались седые космы.