Демон приблизился к зверю, грозно вспыхивая, высокий, как пламя аутодафе, и тот, уронив кольчужника на землю, отпрянул, словно обожженная змея. Тело и конечности зверя омерзительно исказились, как расплавленный воск, и, смутные и страшные в облаке красного пламени, начали претерпевать невиданные метаморфозы. С каждым мгновением, точно оборотень, что сбрасывает волчье обличье, зверь обретал все большее сходство с человеческим существом. Нечистая чернота струилась и закручивалась, принимая форму ткани, становясь складками черной сутаны с капюшоном бенедиктинца. Затем под капюшоном возникло лицо, размытое и искаженное, но, несомненно, принадлежавшее аббату Теофилю.
Лишь мгновение я, а равно и мои товарищи-кольчужники лицезрели это чудо, ибо демон, принявший форму пламени, теснил чудовищно искаженную тварь, и лицо ее снова заволокло восковой чернотой, а в небо взвился столб копоти, распространяя вонь горящей плоти, смешанной с иным зловонием, куда омерзительнее. Из дыма, заглушая шипение демона, раздался одинокий вопль – и то был голос Теофиля. Затем дым стал гуще, скрыв как нападавшего демона, так и теснимого им зверя; в тишине слышалось только пение пламени, пожирающего свою жертву.
Наконец черный дым начал бледнеть, развеиваться между сучьями, и блуждающий огонек, пляшущий золотой свет, воспарил над деревьями к звездам. И я понял, что демон кольца, исполнив обещание, вернулся в неземные высоты, откуда во времена Гипербореи извлек его колдун Эйбон, сделав пленником фиолетового самоцветного камня.
Запах паленой плоти рассеялся, как и чудовищное зловоние; от того, что звалось Аверуанским зверем, не осталось и следа. Ужас, рожденный алой кометой, был поглощен огненным демоном. Целый и невредимый, спасенный своей кольчугой, стражник поднялся с земли и вместе с товарищем молча встал передо мной. Я знал, что они видели метаморфозы зверя и о многом догадываются. И пока луна бледнела в предвкушении рассвета, я заставил их поклясться хранить тайну и подтвердить слова, которые я скажу монахам Перигона.
Удостоверившись, что добрая слава настоятеля не пострадает от злостной клеветы, я разбудил привратника. Мы сказали ему, что зверю удалось обмануть нас, проникнуть в келью настоятеля и выбраться наружу, неся в своих извивающихся конечностях Теофиля, дабы забрать с собой на убывающую комету. Я изгнал нечистую тварь, которая испарилась в облаке адского пламени и пара; но, к величайшему сожалению, пламя поглотило и аббата. Его смерть, сказал я, стала примером истинного мученичества и не была напрасной, ибо благодаря надежному обряду экзорцизма, который я провел, зверь больше не будет опустошать Аверуань и терзать аббатство Перигон.
История