Пол Трегардис отыскал молочно-белый кристалл в груде всяких диковинок из дальних земель и эпох. Он вошел в лавку антиквара, повинуясь случайной прихоти, не ставя иной цели, кроме как праздно полюбоваться на разные разности и подержать в руках экзотический сувенир-другой. Рассеянно оглядываясь по сторонам, он вдруг приметил тусклое мерцание на одном из столиков – и извлек на свет странный сферический камень, что прятался в тени между уродливым ацтекским божком, окаменевшим яйцом динорниса и обсценным фетишем из черного дерева с реки Нигер.
Размером с небольшой апельсин, камень был чуть приплюснут с концов, точно планета на полюсах. Трегардиса вещица озадачила: этот дымчатый, переливчатый кристалл не походил на все прочие – в туманных глубинах то разгоралось, то затухало сияние, как если бы его то подсвечивали, то затеняли изнутри. Поднеся камень к заиндевелому окну, Трегардис некоторое время рассматривал находку, не в силах разгадать секрет этой характерной размеренной пульсации. Вскоре к изумлению его добавилось нарастающее ощущение смутной, необъяснимой привычности, будто бы он уже видел этот предмет когда-то прежде, при иных обстоятельствах, ныне напрочь позабытых.
Трегардис обратился к антиквару, низкорослому, похожему на гнома иудею, живому воплощению пыльной древности; казалось, человек этот напрочь позабыл о коммерческих интересах, запутавшись в паутине каббалистических грез.
– Не могли бы вы рассказать мне вот про эту вещицу?
Антиквар каким-то неописуемым образом одновременно дернул плечами и бровями:
– Это очень древняя вещь – предположительно, палеогенового периода. Подробнее не скажу – известно мне крайне мало. Один геолог нашел камень в Гренландии, под ледниковым льдом, в миоценовых пластах. Как знать? Возможно, кристалл принадлежал какому-нибудь колдуну первозданного острова Туле. Под солнцем эпохи миоцена Гренландия была теплой, плодородной областью. Вне всякого сомнения, кристалл этот – магический; если всматриваться достаточно долго, в сердце его возможно увидеть странные образы.
Трегардис изрядно опешил, ибо фантастические домыслы антиквара оказались на диво созвучны его собственным изысканиям в некоей области тайного знания – в частности, напомнили ему про «Книгу Эйбона», этот удивительнейший и редчайший из позабытых оккультных трудов, что якобы дошел до наших дней через череду разнообразных переводов с доисторического оригинала, написанного на утраченном языке Гипербореи. Трегардис с превеликим трудом раздобыл средневековый французский список – этим томом владели многие поколения колдунов и сатанистов, – но так и не сумел разыскать греческую рукопись, с которой был выполнен французский перевод.
Считалось, что мифический исходный оригинал был записан великим гиперборейским магом, в честь которого и получил свое название. То был сборник темных и мрачных мифов, запретных и страшных ритуалов, обрядов и заклинаний. Не без содрогания, в ходе исследований, которые