Немного покрутившись, в попытках уснуть, села, понимая, что это сделать мне больше не удастся. Голова начинала трещать и я, быстро накинув одолженную ранее вязаную шаль, спустилась вниз, надеясь хоть там не слышать эти трели. На удивление в кухне было светло. Войдя, застала мужа и жену за кухонным столом.
– Ника? Тоже не спится? – тепло улыбнулась Талина.
– Да. Простите, – не выдержала я, – вы не спите из-за моей бабушки?
– Да как тут уснешь? – проворчал Гелиан, его усы при этом натопорщились, как у разъяренного кота.
– Дорогой, – остановила его жена, одним легким касанием руки. – Ничего, пусть отдохнет. Ей нелегко. Возраст.
– Простите меня…
Вдруг слезы заструились по моим щекам, и я никак их не могла остановить, сколько не пыталась. Талина тут же подошла ко мне, обняла и постаралась утешить:
– За что, милая? Ты же не виновата, что она попала сюда. – усаживая меня за стол, спросила, – может, выпьешь с нами чаю?
– Да, спасибо, – пытаясь взять себя в руки, ответила я.
Пока хозяйка наливала чай, Гелиан, откашлявшись, произнес:
– Ты это, не расстраивайся. Лучше пирога отведай. Талина его только из печи достала.
Гелиан отрезал большой кусок пирога и, аккуратно переложив его на тарелку, передал мне. Я с благодарностью приняла угощение. Из-за члена моей семьи они не спят, еще и пирогами потчуют. Повезло мне встретить эту семью. Так прошли следующие три часа – за добрыми разговорами и ночным поеданием выпечки.
Вернулась я в комнатку перед самым рассветом. Устало растянулась на импровизированном ложе и быстро уснула, надеясь не проспать утренний подъем. И я не проспала. Бабуля вскочила где-то через час после моего прихода. Она выспалась, была бодра, свежа и весела, как всегда.
– Ника, вставай. Что мне надеть? – тормошила меня бабушка.
– Как что? – еле открывая глаза, удивилась я. – Тебе же вчера Талина одежду дала.
– Ну не могу же я в одном и том же второй день ходить? – изумилась неугомонная родственница.
– Если хотела наряды менять ежедневно, надо было с собой чемодан с вещами брать. Тут тебе не сказка. Видела ведь одежду деревенских. У некоторых дыры больше самой одежды, – попыталась я вразумить несносного члена своей семьи.
– Ладно, но мы это еще обсудим.
Бабушка занялась своим внешним видом, постоянно переступая через меня. Я залезла вглубь своего кокона, стараясь не упустить ни единой минуты благословенного сна. Но бабулю это явно не устраивало, так как она вновь стала меня тормошить:
– Ника, что сейчас нужно делать? Чем ты обычно тут занимаешься по утрам?
“Как будто ты будешь это выполнять”, – фыркнув, подумала я.
– И вообще, почему ты