Когда Эля открыла дверь – она обомлела: в классе, прямо на учительском столе лежал сверток и пищал. Это был ребёнок, малыш с красным от напряжения личиком. Он куксился, поджимал ножки, туго завёрнутые в одеяльце. Эля обратила внимание на это одеяльце: оно было из грубой тяжёлой серой ткани – какое-то не современное, да и чепчик у младенца тоже был винтажным – из белого батиста с ажурной кремовой прошвой.
«Что это? Розыгрыш? Где его родители? Ведь в школе – никого нет!» – озираясь вокруг и недоумевая, думала Эля. Но все же, решилась взять ребёнка на руки. Нежно придерживая его хрупкое маленькое тело, как любящая мать, она прижала его к себе, и он затих. Но вместо этого раздался в гулкой тишине другой низкий женский голос:
– Отда-а-й. Не твой. Сюда не-с-и.
У Эли, от страха, подкосились ноги, и холод застрял в солнечном сплетении. Она оцепенела. Но голос настаивал:
– Отда-а-й. Не твой. Сюда не-с-и.
Эля очнулась и выдавила из себя:
– Куда?
– Выше, выше! Наверх, наверх!
Эля, как зачарованная шла на голос. Поднявшись на третий этаж, она остановилась. Младенец смотрел на неё доверчивыми глазами, спокойный и довольный. Голос зазвучал с новой силой и с настойчивостью:
– Выше! Выше! Еще выше!
Эля дрожала от страха, её мутило, подташнивало, и ноги не хотели слушаться, но этот голос будто гипнотизировал её, заставлял исполнять его приказания. Она поднялась на чердак, а голос всё звал и звал. Было темно, но каким-то образом Эля ориентировалась в полном мраке. Спотыкаясь об какие-то предметы, деревянные балки, мусор, она шла и шла. В конце чердака было единственное светлое пятно, туда и звал её голос. Голос раздавался уже совсем рядом, громыхая, оглушал; бил по голове и командовал:
– Выйди! Выйди! Выйди!
Там был крохотный балкончик, на котором еле помещался один человек. Эля вышла на него. Луна уже появилась на небе, и была необычно крупная. Ветер колыхал деревья с яростной силой и шуршал пожухшей листвой. Во всем витало беспокойство и пронзительное чувство безысходности. Старые кованые прутья ограждали Элю и ребёнка от высоты падения, от шага в неизвестность! И тут голос с истеричной жестокостью прокричал:
– Брось его! Брось!
– Нет! – сказала Эля, – Не брошу!
– Брось! Брось! Брось!
– Нет! Нет! Нет!
– Я убью тебя! – взвизгнул голос.
Эля крепко, держала ребёнка, а он смотрел на неё и улыбался. Она тоже улыбнулась ему в ответ, приподняла его и поцеловала в мягкую розовую щёчку… И в этот момент, Эля почувствовала неожиданную лёгкость: вместо ребёнка на её руках сидела куча разноцветных бабочек. Они облепили её руки, и не хотели улетать. Но постепенно одна за другой они вспорхнули и разлетелись в разные стороны. А Эля шагнула назад с балкона, и упала без сознания…
Эля очнулась и увидела, что она сидит в кабинете за столом. Лоб болел,