– Или, может, оставить их в Фёренбурге? Они надёжны, и полагаю, что легко справятся с гарнизонной службой, – интересовался Карл Оттон Четвёртый. – Как вы считаете, генерал?
– Ну, если казна сможет платить моим мушкетёрам по четырнадцать талеров в месяц… – произнёс Волков. Он как раз совсем не хотел, чтобы добрые люди из Эшбахта торчали где-то вдали от дома и от него. И барон продолжал: – Вы же знаете, Ваше Высочество, мои солдаты и вправду надёжны, они и вправду хороши, но боюсь, что они очень дороги для гарнизонного сидения.
Деньги. Это был как раз тот самый аргумент, который герцог никогда не оспаривал. Курфюрст внимательно посмотрел на своего генерала и, покивав головой, произнёс:
– Да, пожалуй, вы правы, четырнадцать талеров в месяц на одного мушкетёра для моей казны многовато, – он протянул Волкову руку для рукопожатия. – Благодарю вас, генерал. Больше не буду злоупотреблять вашей любезностью, ступайте, развлекайтесь, – и после добавил с намёком: – Надеюсь, собравшееся общество вам небезынтересно.
– Я нахожу его весьма привлекательным, – ответил Волков.
На том разговор был закончен, и место Волкова у окна рядом с герцогом заняла красавица София. А сам генерал вернулся на свой стул. Волков, конечно, мог дождаться третьей смены блюд, птицы, фруктов и сладких вин, но после того, как он сказал герцогу, что ему уже пора отдохнуть, оставаться на ужине было бы неправильно. И, усевшись, он допил вино, склонился к ушку Амалии и спросил:
– Мне пора уходить, дорогая, не хотите ли присоединиться ко мне?
– С удовольствием присоединюсь, барон, – отвечала дама, поднимая стакан и тем самым давая знать лакею, что хочет ещё выпить.
– Тогда я пойду первым и подожду вас у лестницы, – предложил ей барон.
–Нет, – Амалия не согласилась; она, дождавшись, пока лакей нальёт ей вина, выпила весь стакан и встала. – Всё, я готова, пойдёмте, господин барон.
Волков тоже поднялся; он искал глазами своего молодого ротмистра, но его в зале уже не было, как не было там и баронессы Хольске.
«Вот болван! Да и чёрт с ним! Я его предупреждал».
А Амалия повисла у него на локте, весёлая и пьяная. Она стала со всеми прощаться. Волков думал уйти с нею тихонько, чтобы не давать поводов для злословия, но эта женщина словно хотела, чтобы о ней говорили, чтобы видели, что она уходит с бароном.
«Стеснению тут точно места нет».
Ну а раз она не стеснялась,