В целом старушка выглядела то ли растерянной, то ли расстроенной. Семену показалось странным, что она выползла в вечернее время из квартиры, да еще с кошкой. Взгляд ее изучающе блуждал по подъезду, будто старушка оказалась тут впервые. Может, с памятью проблемы, потерялась?
Семен собирался пройти мимо, но в этот момент глаза в складках сморщенных век уставились на него. Глубоко внутри ершисто шевельнулись воспоминания о маме. Ее, «психическую», знала половина городка, но никто не подошел к ней тем вечером, когда она зарывалась в сугроб на окраине, прячась от невидимых врагов. Там она и замерзла. Ему тогда было двенадцать.
Разве ты такой же, как они?
Нет, однозначно нет. Он никогда не был таким, как они. Что бы ни происходило, он всегда был… Он был хорошим человеком. Да, хорошим человеком, которому просто не повезло в жизни.
– Извините, вам чем-нибудь помочь? – Семен неловко остановился на половине шага.
– А? – бабка приоткрыла нелепо размалеванные губы и по-птичьи склонила голову к плечу.
– Вам помочь? – погромче повторил Семен.
– Да не ори так, ирод! Не глухая! – вдруг рявкнула старуха, при этом кошка у нее на руках даже не шелохнулась. – Катись отседа!
Помог, ничего не скажешь! Раздосадованный Семен протиснулся мимо со своим рюкзаком (бабка не соизволила посторониться) и нажал кнопку справа от лифта.
– Что, следующий? – снова заговорила старуха. – К шалаве этой?
– Вы меня с кем-то путаете, – сдержанно отозвался Семен, жалея, что вообще вступил в диалог. У бабки точно не все дома, и разбираться с ней дальше не было ни малейшего желания. В конце концов, она-то не замерзает в сугробе.
– Ага, как же! – Неприятная старушенция хрипло расхохоталась, а потом шумно втянула носом воздух, наклонившись в сторону Семена. Кошачья голова при этом свесилась набок. – Я-то все чую, как есть! Не обманешь! Ты из этих. И навсегда там и останешься – в выгребной яме!
Чокнутая. Стиснув зубы, Семен следил, как меняются цифры этажей на маленьком экране над лифтом. Шестой, пятый, четвертый… Кошка, кулем висящая на руках у бабки, не давала покоя. Она выглядела не спящей, а дохлой. Чокнутая бабка с дохлой кошкой. Отличная встреча под вечер!
– Думаешь, полстраны объедешь, да и вылечишься? – ехидно продолжила старуха, прищурив слезящиеся глаза. – А вот хрен тебе, торчок гнилой!
Грубые слова пронзили насквозь. Семен обернулся, не веря своим ушам. Откуда?! Откуда она могла это знать?
– Ну, чего рот-то раззявил? – Бабка коротко хихикнула, и ее тонкие ноздри вдруг раздулись, превратившись в два темных тоннеля. – Шел бы своей дорогой, так нет! Сюда приперся! Ну-ну… Мы-то всем рады…
Двери