Нетеатральный роман. Аделаида Ивановна

в этих стенах она нашла нечто иное. Эдуард Михайлович, режиссёр театра, предложил ей стать законной супругой буквально через несколько месяцев после знакомства. Но одновременно он поставил условие: или семья, или сцена. Юлия Николаевна без раздумий выбрала первое. И хотя с карьерой актрисы было покончено, театр всё равно стал для неё вторым домом. Она проводила здесь много времени, помогала мужу и делом, и советом, решала всевозможные организационные вопросы. А также всегда была в курсе закулисной жизни.

      Не удивительно, что и Марк, её единственный внук, выбрал для себя путь служителя Мельпомены. Он был очарован театром с самого детства, не представлял своей жизни без сцены, без зрителей, без той сумасшедшей энергетики, которая исходила от зрительного зала и которую молодой актер как губка впитывал во время каждого своего выступления. Поэтому уходить из театра, показав характер в сложившейся ситуации, юноша, конечно, не собирался. Но сейчас, возвращаясь домой, он с легкой тревогой ждал последствий своих очередных разногласий с режиссёром. Меньше всего он хотел, чтобы его рабочие неурядицы сказывались на отношениях в семье.

      Марк аккуратно открыл входную дверь и практически бесшумно зашёл в квартиру. Бабушка, всегда строгая и собранная, сегодня была словно отлита из стали. Она неизменно держала осанку, а в этот вечер походила на туго натянутую струну. «Что случилось, ба?» – настороженно спросил внук. «Марик, она нашлась!» – чеканя каждый звук, ответила Юлия Николаевна.

      Её ответ оглушил словно выстрел. Было время, когда этих слов Марк ждал больше всего в жизни. Потом надеялся, что они никогда не прозвучат, никогда не принесут грозу в их размеренный быт. Но вот они прозвучали… Здесь и сейчас. О ком идёт речь, Марк понял сразу. Слово «Мама», наверное, никогда не произносилось в этих стенах. И даже сейчас бабушка не сказала его, заменив безликим «Она».

      Но речь шла именно о маме, его маме, которая много лет назад закрыла за собой дверь этого дома, чтобы уже никогда в него не вернуться. В их маленькой семье история мамы была покрыта плотным одеялом тайны. А вот в театре тайн не было… Там любая информация, даже самая секретная и конфиденциальная, распространялась со скоростью звука. Марк понял это, едва первый раз переступил его порог.