Софья и Дарья фыркнули и, развернувшись, последовали за матерью. Я же все стояла на месте и, ошалело хлопая глазами, смотрела на князя.
Кашлянув, барин крикнул:
– Эй, Анчутка! Поди сюда!
– Иди, давай, – шепнула Агафья и подтолкнула меня вперед.
На негнущихся ногах я неловко подошла к барину и князю. Смотреть на последнего в открытую теперь, на таком близком расстоянии, мне было страшно.
– Сколько тебе лет? – спросил князь.
– Десять, – послушно ответила я, опустив голову.
– Тебя и правда зовут Анчуткой?
Испуганно взглянув на сурового барина, я кивнула.
– Не ври мне, – стальным голосом произнес князь, и у меня кровь застыла в жилах от жуткого тона его голоса.
– Софьей меня крестили! А Анчуткой прозвали, потому что барышню так же звать, как и меня. Барыня сказала, что негоже крепостной девке имя барышни носить, – скороговоркой выпалила я и, зажмурив глаза, принялась ждать, когда мне прилетит оплеуха от барина.
Несколько мгновений царила тишина, а затем князь произнес:
– Софья, пойдешь ко мне в услужение? Будешь моей помощницей.
– Пойду! – воскликнула я, подняв голову и вновь встретившись взглядом с князем. Его глаза в этот момент показались мне бездонным черным омутом, где таилась неизвестность. Однако попасть в услужение к нему всяко лучше, чем быть подаренной на именины сальному соседу со свинячьими глазками, а затем стать женой его конюха.
– Сколько за нее хотите?
Барин закряхтел, размышляя над ценой.
– Рублей семь, не меньше, – наконец выдал он.
Князь удивленно приподнял черные брови:
– Да вы алчный человек, Борис Аркадьевич. Ей цена от силы два рубля.
– Семь рублей и не копейкой меньше, – надувшись, повторил барин. – Она предназначалась моему соседу на именины, который подумывал выдать ее замуж за своего конюха. Не хотите, не берите.
– От чего же не хочу? Очень даже хочу. – Князь вынул из потайного кармана сюртука кошель, достал нужную сумму и протянул ее барину. – Хотел бы я вежливо сказать, что с вами приятно иметь дело, но я не люблю врать. С вами отвратительно иметь дело. Надеюсь, мы больше никогда не встретимся. – Повернувшись ко мне, князь произнес: – Софья, садись в карету.
Я кинула последний взгляд на ошалевшего от такой грубости барина и шмыгнула в карету, даже не подумав испросить разрешения попрощаться с матерью. Князь последовал за мной. Когда он стукнул тростью по стенке, ямщик стеганул хлыстом. Кони заржали и понесли меня в неизвестном направлении.
– Итак, Софья, расскажи мне свою историю. – Князь снял высокую шляпу и, положив ее на сиденье, к которому была прислонена трость, внимательно посмотрел на меня. – Не смей врать мне или что-то от меня утаивать, я сразу же это пойму.
Почему-то только сейчас я ощутила исходящий от этого человека холод. Скукожившись, я робко заговорила:
– Меня