Проехав Западную Сибирь, поезд добрался до Байкала. Теперь нас уже нельзя было оторвать от окон. Это чудо природы можно разглядывать бесконечно. Какие-то недоумки краской исписали все скалы вдоль железной дороги (типа «Здесь был Петя»), чем нарушили природную красоту ущелий, но да простим им это. Ведь много тысячелетий назад рисовали же наши предки наскальные рисунки. В Слюдянке, что стоит на берегу этого самого крупного пресноводного водоема мира, мы, по моему настоянию, отведали нежного байкальского омуля, а также протерли стекла нашего купе, чтобы фотографии были более четкими.
За Байкалом потянулись забайкальские степи. Ностальгия, навеянная этими пейзажами, вызванная воспоминаниями армии, защемила мое сердце. Максим тоже с романтическим выражением лица поглядывал в окно. Наверное, это просто естественное сожаление об ушедшей безвозвратно молодости. Оно присуще всем, независимо от места, где она у вас прошла. Кому-то достаточно вздохнуть ночью июньского аромата свежих лип, чтобы сладостные воспоминания заставили ворочаться до утра.
Уссурийская тайга сменила степи и почти голые сопки. Дальний Восток. Мы жадно вглядывались в проплывающий мимо лес, пытаясь сфотографировать в прямом и переносном смысле новые для нас пейзажи. Дождь не отставал от нас с самого Кирова. Костя с Денисом все больше мрачнели. Во времени мы были ограничены, а осадки резко снижали шансы на удачу в поимке рептилий. К счастью, Хабаровск встретил нас сухой погодой.
Наконец через неделю путешествия наш поезд прибыл во Владивосток. Еще подъезжая к городу, мы удивленно и восторженно разглядывали пролетающих за окном махаонов Маака. Бабочек таких размеров никто из нас никогда не видел. Город еще дышал летом, но желтеющая трава и многоцветье поблекших полевых трав выдавали вторую половину августа. Хотя на улице было жарко, чувствовалось, что лето готовится к сборам. Мы приехали вовремя, и нам нельзя было упустить нашу «жатву».
Новое здание порта Владивостока сияло зеркальными окнами. В бухте стояло большое количество гражданских и военных судов, а в кассах нас ожидал первый сюрприз. Билетов на ближайший пароход до Кунашира – конечной точки нашего путешествия – не было, а ждать следующего рейса целых четыре дня не входило в наши планы. Костю, нашего бравого начальника экспедиции, подобный оборот дела не смутил. Он отправился к начальнику пароходства, который и посодействовал с билетами, сняв под нас бронь. Но, как выяснилось в кассе, загвоздка состояла еще в том, что мэр Кунашира запретил посторонним (даже имеющим специальное разрешение) с августа по октябрь посещение острова в связи со сложной криминальной обстановкой. Мы дали ему телеграмму с текстом на