И тогда мы поклялись «На сады и дачи – ни ногой», и хотя знали, где что всегда слаще, клятву свою держали до «последнего патрона».
– Допустим, я поверил. – Абориген, только что, глазами все карманы не обыскал. – А куда так бегете?
Честно сказать, я не совсем понимал, почему этого селянина все называли Аборигеном. Все, в том числе и он сам.
Аборигены, как я всю сознательную жизнь представлял, живут где-нибудь в Африке, а еще они – индейцы в Америке. А еще когда-то съели Кука. Однако наш Абориген ни на кого из них не походил, и Кука не съедал. А то, что в город не собирается переезжать, так немало здесь таких «аборигенов. Их всех тоже аборигенами звать,
– Слоненок пропал. – Я снова потянул рукав. – Не слышите что ли?
– Кого не слышу? – Он тут же – «ухо по ветру». – Слониха, никак?
– Слониха. – Торжествующе кивнул я головой. – Слоненка зовет. Я же говорю, что слоник пропал.
– Складнее врать не научился? Слоненок не иголка, – его в стогу не спрячешь.
«А что? Это хорошая подсказка». – Хотя деревню почти всю расселили, а точнее, вселили в две многоэтажки, но некоторые переселенные все еще держали в своих дворах скотину, – и потому кое-где можно было увидеть одинокие стожки. Туда и мог податься слоник.
– Чего замолчал? Что-то более умное придумал? Увезли ваших слонов, и все тут. Так что, не ври мне. Не посмотрю, что твой батька – начальник. Признавайся, чью дачу обнесли. … Молчишь? А вон и сварщик. Сейчас у него и спросим. Как жизнь, Петрович? Вагончик отремонтировал?
– Нет, еще. Позавчера пришлось срочно в Ярославль смотаться, – свата в больницу положили с инсультом. Мне, поди-ка, каждый час звонили, – с ремонтом торопили. Слонов-то уже на новом месте ждут. Так и не дождался, когда свату лучше станет. Вернулся час назад, – перекусил, и сразу к трейлеру.
– Выходит, не обманывает парень? – Обескураженно пробормотал Абориген, и отпустил рукав из горсти. – Говорит, что слоненок пропал.
– То-то, – слышу, – слониха тоскливо трубит. Пошли, посмотрим. – И, не дожидаясь согласия, сварщик направился к овину, однако заметил на плече Аборигена удочки. – А ты, никак, на рыбалку нацелился? – И тут же сменил тему. – Когда переезжать-то собираешься?
– Когда избенка в яму сползет, или пока дрова не закончатся, тут буду жить.
– Зря. Рыбалка, можно сказать, рядом. Печь топить, воду носить не надо. И не говори, что вода в городе – мертвая. Четыре колодца уже к середине лета в деревне опустели, – совсем мертвыми стали, да и на вашем краю вода уже не та стала.
– Предупредили уже. – Нехотя, согласился Абориген. – Я, пожалуй, в партизаны уйду. – И почему-то подмигнул мне левым глазом. – Сначала, все равно, дачников выкурят, и только потом до меня спрос дойдет.
4. А деревня-то неперспективная
Жалко