– Говори.
– Драаксы нам больше не враги. Я помогла вернуться тсарю драаксов Асгаату.
Фарадж посмотрел на мощную тушу, которая стояла у неё за спиной.
– Этот что ли?
Она проследила за его взглядом и засмеялась:
– Нет, – потом обернулась к Алексису. – Вот он.
Парнишка гордо поднял голову. Фарадж усмехнулся, опустил дубинку и подошёл к ним.
– Я дала слово, что Новые Боги не будут их преследовать, если они перестанут вредить людям. Они поклялись в этом.
– Что ты сделала? – Фарадж испуганно посмотрел на неё. – Ты понимаешь, какую ответственность на себя взяла?
– Фарадж, всё будет хорошо.
– Ты в этом уверена? Ты знаешь, что с тобой будет, если они нарушат данную клятву? Ты единственная будешь за это наказана.
«Драаксы не нарушают своих клятв.» – Возмущённо взревел гигант и взмахнул крыльями.
Фарадж с опаской покосился на него, но промолчал.
– Отче будет зол на тебя, когда обо всём узнает.
– Кто знает, – ответила Аглея и пожала плечами.
– Раз тебя даже на день нельзя оставить одну, чтобы ты не натворила дел, тогда мы возвращаемся в Долину. А ты, – он ткнул пальцем в Алексиса. – Немедленно возвращаешься к отцу, а то он тебя уже похоронил.
Если Отец Богов и злился, то никак этого не показывал. Он лишь переводил взгляд с одного на другую и иногда кивал головой. Фарадж стоял со смиренно опущенной головой и изредка косился на Аглею, которая раскачивалась на носках и старалась смотреть куда угодно, лишь бы не встретиться взглядом с Отче. Молчание затягивалось, и шея Фараджа порядком затекла, когда старец решился заговорить:
– Да уж. Фарадж, я даже думать не хочу о том, что ты едва не совершил.
Новый Бог вспыхнул и воскликнул:
– Отче, но ведь я думал…
Старик поднял руку и спокойно произнёс:
– Молчи.
Иногда такое его спокойствие было хуже любого наказания, потому что непонятно, как на него реагировать.
– Ты сейчас же вернёшься и закончишь то, что должен. А ты, – он перевёл взгляд на Аглею, которая, как провинившееся дитя, стояла, поджав губы. – Ты пока останешься в Долине и поможешь мне с неофитами.
Когда Фарадж ушёл, они подошли к беседке, обвитой тугими стеблями бугенвиллеи с красивыми цветами всех оттенков фиолетового.
– Поговорим здесь. Не хочу, чтобы нас слышали неофиты.
– Ты считаешь, что я совершила ошибку?
Аглея села напротив старца и сорвала несколько цветков с одной из ветвей растения. Что угодно, только не видеть его расстроенный взгляд, не встретиться случайно с ним глазами. Отче никогда не ругался на неё и никогда не осуждал за провинности или ошибки, но она всегда испытывала угрызения совести, когда он становился грустным. Таким, как сейчас.
– Ошибка ли это – покажет время. Ты же знаешь, что всегда есть