В помещении воцарилась гробовая тишина.
Глава 7
После всего никак не мог отбить привкус какой-то кислятины во рту. Мы уже и в лагерь вернулись, и поужинали, даже полкружки самогонки хлопнул, за упокой погибших ребят, а мерзкое ощущение не проходило. Паша этот… Фу, до чего гадостно.
Даже не знаю, что противнее – сам факт наличия вот такого вот предателя, который на голубом глазу самолично убивает хорошего человека Кольку или мелкая подковерная возня за власть в едва освобожденном селе. Да, бл*ха, у вас других дел что ли нет, кроме как перепалки устраивать по поводу того, кто будет носить кепку первого парня на деревне?
Я перевернулся на другой бок, пытаясь устроиться поудобнее. Было холодно, выделенный мне спальный мешок не то, чтобы очень спасал, но почему-то все эти физические неудобства волновали уже в меньшей степени. Притупилось. Все-таки способность человека приспосабливаться совершенно убийственная. Это в рафинированном двадцать первом веке у тебя ортопедический матрас, климат-контроль гидроусилитель и парктроник. Подсчет белков-жиров-углеводом и анализы на содержание в крови витаминов. А тут – пряник засохший с горьким чаем сжевал – и уже счастлив. Горячий душ? Ооооо… Роскошь!
Из мутного сна я вынырнул уже где-то после обеда. Ну да, я спал, и мне все время снилось, что я ворочаюсь с боку на бок и не могу уснуть. А потом – хлоп! – открыл глаза, а снаружи все ложками по мискам брякают, вовсю пахнет кашей с тушенкой и Серега рассказывает какую-то очередную байку про своего шурина.
– Концерт самодеятельности надо нам устроить, вот что! – заявил вдруг Серега, глядя, как я уплетаю свою порцию перловки.
– Ага, и танцы с притопами, – огрызнулся хмурый заспанный мужик, который тоже был в моей партии спящих. Голова замотана не слишком чистой окровавленной повязкой. – Нашел тоже время…
– Ты, Потап, не язви лучше, – Серега погрозил пальцем. – Ежели совсем не радоваться, то можно и вконец одичать.
– А чему ж тут радоваться? – Потап зыркнул в ту сторону, где мы погибших хоронили. Понятно, на что намекает.
– Все мы под смертью ходим, – философски сказал Серега, подперев подбородок кулаком. – Вчера Колька, а завтра может и я. Так что ж теперь, и не петь вовсе? Песня – она завсегда душевности добавляет.
– Дело говоришь, – поддержал Серегу партизан, который сегодня по кухне дежурил. – Концерт – это правильно. Только надо, чтобы по-настоящему. Афишу намалевать и на доске объявлений повесить.
– Вот фрицы по нам и ударят, пока мы будем шансоны слушать, – буркнул меланхоличный Потап.
– Не ударят! – уверенно заявил Серега. – Я ведь по молодости в самодеятельном театре играл! Хорошо бы в нашем отряде тоже труппу сообразить. И пьесы ставить!
– Труппу… – буркнул Потап. – Слово-то какое противное.
– Пойду у командира