К бою и походу готов!. Валерий Петрович Екимов

лишь учеником, пассажиром, как говорят на флоте. Там он мог просто, ни о чем не думая, упасть в кубрике в койку и переждать эту напасть. Другое дело теперь, на рейдовом тральщике, в роли командира – не забалуешь, не расслабишься, не сбежишь в каюту, не упадешь в койку! – ничего нельзя: ни заснуть, ни потерять сознание, ни даже… умереть.

      Старикову за четыре с половиной месяца командования «Антилопой» пришлось немало потрудиться, – корабль всё лето простоял у стенки, ожидая его назначения до конца сентября, – чтоб максимально быстро сдать на допуск, пройти курсовые задачи, произвести слаживание экипажа. Всё бы ничего, да вот проклятая «морская болезнь», почти каждый выход в море дает о себе знать, испытывая его на прочность. В такие минуты Феликс готов сам сигануть навстречу стихии с мостика, где предпочитает находиться во время шторма, покинув теплую и уютную ходовую рубку. Наверху, где он может хотя б остаться один на один со своей бедой без постороннего глаза, ему много легче: никто не мешает, отбросив в сторону правила приличия, свеситься за борт и, как молодому пацану-салаге, отдать дань почтения Нептуну. После такой церемонии становится легче на «пару тройку» минут пока новая волна дурноты не вывернет наизнанку вновь. Но опыт великая штука, теперь он уже знает, что если спасительная «дань» в животе не закончится, то терпеть можно долго, безгранично долго, для того надо лишь успеть что-нибудь впихнуть в себя за предоставленную короткую передышку. Именно поэтому карманы походного тулупа Старикова всегда набиты столетними корабельными сухарями…

      – Мостик, БП-4, – снова неожиданно возвращает мысли командира на корабль взволнованный радист.

      – Есть Мостик, – отзывается попавший в состояние ремиссии лейтенант.

      – Товарищ командир, очередной циркуляр Базы: «Секрет-2», – хрипит молодой по первому году службы матрос Леонец, – нам приказано ускорить выход в заданную точку.

      – Понял, Леня, понял, – неожиданно спокойно, даже как-то умиротворенно, видимо, что б придать уверенности экипажу, приникшего сейчас к динамикам громкоговорящей связи на своих боевых постах, шелестит голос командира по кораблю, – БП-5, Мостик.

      – Есть, БП-5, товарищ «комОндир», – на деревенский манер, окая, хрипит притихший старший моторист Ромка Горбатей.