Первой трещиной в гармоническом сотрудничестве государства и церкви в Московском Государстве был раскол. Как мы видели самодержавная власть имеет свой источник в вере, ее нравственной основой является вера, оформленная в церкви. И, как раз в этом основном мериле правды появилась рознь. Выходило так, что Церковь как бы раскололась – на одной стороне царская власть, патриарх и верхние служилые слои, а на другой – народ. В. Соловьев по этому поводу говорит: «Дело шло не о тех частных пунктах, которые выставлялись спорящими сторонами, а об одном общем вопросе весьма существенного значения. Чем определяется религиозная истина: решениями ли власти церковной или верностью народа древнему благочестию? Вот вопрос величайшей важности, из-за которого на самом деле произошла жестокая и доселе непримиренная распря между “никонианами” и староверами» (В. Соловьев «История и будущность теократии»).
С этого времени началось время «шатания». И это как раз накануне того поворотного в истории русского государства периода времени, когда на исторической сцене появился Петр. При Петре то, что раньше являлось незыблемой основой самодержавия, т. е. основа религиозная, стал меняться в сторону абсолютизма. Политическое самосознание вступило в опасный кризис – смешивания самодержавия с абсолютизмом. По поводу реформ государственных и церковных я приведу мнение Л. Тихомирова: «В основной; задаче своей Петр был прав. Он понял, что как монарх, как носитель царского дома имел обязанность взять на свои плечи тяжкую задачу: привести Россию как можно быстрее к возможно полному обладанию всеми средствами европейской культуры. Мы и при Петровской реформе попали в доселе длящуюся кабалу к иностранцам, но без этой реформы, конечно, утратили бы национальное существование, если бы дожили в варварском бессилии своем до времен Фридрихов Великих, Французской революции и эпохи экономического завоевания Европой всего мира. Но Петр был прав только для своего момента и для своего дела. Когда же эта система закабаления народа государством возводится в принцип, она становится убийственной для нации, уничтожает все родники самостоятельной жизни народа. Петр же не обозначил никаких пределов установленному им всеобщему закрепощению государству, не принял никаких мер к тому, чтобы временная система не стала постоянной, не принял мер даже к тому, чтобы закрепощенная Россия не попала в руки иностранцам, как это и вышло тотчас после его смерти. Петр стремился организовать самоуправление на шведский лад, и, с полнейшим презрением к своему родному, не воспользовался нашим общинным бытом, представлявшим все данные к самоуправлению.
Церковная политика Петра столь же или даже более зловредна. Значительная