– Фактически, это так и есть, – бодрился Памфилос в дни раздумий. – Ибо, я ничего толком не знаю обо всей этой странной истории, и точно не имею к ней никакого отношения. Но почему так жжет под грудью, и совсем испортился аппетит?!
Деловым грекам, с которыми он имел торговые сношения, он сказал, что это простое, досадное совпадение, когда отъезд их семьи к родственникам Калисто в Керкинитиду соединили со странной пропажей дружка его дочери.
Лидия втайне горевала и один раз, не выдержав, даже решилась обвинить отца в исчезновении Эрасмуса.
– Если бы не приезд твоего знакомого, непонятно какого, синопца, с моим другом ничего бы не случилось, – плакала она. Зачем ты принимал в нашем доме этого чужестранца?
– Моего знакомого! – заорал покрасневший, с пылающими щеками грек. – А ничего, что благодаря моим связям вы живете в достатке и спокойствии? Может вам надоела сытая жизнь? Так я никого не держу в своем доме, и с кем мне иметь торговые дела, я как-нибудь сам разберусь. Калисто! Если ты не можешь позаботиться о воспитании своей дочери, так я сам займусь этим. Предупреждаю, еще одно слово об Эрасмусе, и я выставлю вас за дверь! Так и знайте! – и он кричал и топал ногами.
Это была единственная вспышка Лидии; Памфилос, дабы прекратить разговоры и споры на эту тему впредь, задал такую трепку дочери и закатил такой скандал Калисто, что каждая из несчастных женщин окончательно выбросила из своей головы воспоминания даже о самом пребывании ее в Прекрасной Гавани. Достойный муж еще долго произносил речи столь ожесточенного характера и вел их с таким азартом и убеждением, что по силе воздействия они превосходили описанные выше.
ОТРЯД УХОДИТ В ДОРОГУ
Время ниспровергает все, что оно же и воздвигает.
Гесиод
Война – главный источник богатства, позволявший выделившейся знати, закрепить свое господство, требовала новых походов. Не всегда они были оправданы, и недалекие цели стали все чаще приводить скифов к неоправданным