– А тебя уже раскололась душа?
– Душа, – рассмеялась Маша, – это я так, образно сказала. Если тебе интересно, я вообще агностик, и в эту мистическую хрень, которую рассказывает Рем, про Создателя и прочую чушь, я вообще не верю.
– А как тогда? Как ты объясняешь происходящее? Я же умерла, правильно? И воскресла. Разве это не чудо, магия, или ещё что-то подобное?
– Я родилась в те времена, когда вещи, которые сегодня кажется обыденностью, были чудом. Поэтому для меня наука и есть магия. По моему мнению, то, что происходит с нами, это что-то вроде болезни. А Создатель, как наши его называют, просто научился делать для нас универсальное лекарство, вот и все чудо. Я уверена, если бы мы не начали скрываться, то может нас бы изучили давно, и научились лечить. Представляешь, как бы все в мире изменилось, если бы нас исследовали: мы бессмертные, сильные, не болеем обычными болезнями – а вдруг причина в этом биологическая? И можно всех сделать такими? А то, что нам нужна энергия для жизни, так кто знает, чтобы можно было придумать, если бы за дело взялись настоящие ученые.
– Опять ты новеньким голову чушью забиваешь, могли исследовать, а могли перебить всех в средневековье. Вроде, четвертую сотню лет живешь, а никак в людях разобраться не можешь.
Оказалось, что Рем стоял в проходе, и слышал, как минимум часть нашего разговора. Он сердито смотрел на Машу и спросил ее:
– Ты чего пришла? Опять жить негде?
– Не дождешься! Я по поводу очередных поборов. Сколько можно? Пятьдесят процентов бурды мы тебе сливаем, от дохода десять процентов в общаг платим, ещё налог, а сейчас ещё пять процентов на резервный фонд отдавать! Я не могу столько платить, на что я жить должна?
– Не нравится, можешь в соседнюю область поехать, там они двадцать процентов отдают. Я и так вас оберегаю как могу, а ты копейки платишь! И эссенции ты меньше всех приносишь, я регулярно тебя перед начальством выгораживаю, а от тебя одни претензии!
– А сколько мне отдавать – я медсестра, а не олигарх! – закипела Маша.
– Так нашла бы другую работу. Ты вообще можешь не работать, у нас большинство девочек без работы и эссенцию, и деньги как-то находят и живут как хотят! Тебе умение внушать на что дано? И мозги?
– Я так не хочу, и ты прекрасно знаешь об этом!
– Да знаю, знаю! И чисто по-человечески я тебя очень даже уважаю! Жить честным трудом, брать эссенцию только по мере необходимости и прочее бла-бла. Но и ты меня пойми! Мы по показателям из-за тебя уже худшие по стране. По стране! Меня начальство уже с потрохами на каждом совещании доедает, скоро совсем сожрет! Вот снимут меня и поставят кого-то из столицы тогда поймете мою доброту! И деньги мы не в общаг сдаем, а в профсоюз, сто раз тебе говорил. Чтобы кормить и поить вот таких, как она, – ткнул Рем в меня пальцем, – пока не обустроятся.
– Ой, да что ты мне рассказываешь, ты хочешь сказать, что человек десять в год съедают весь