– Конечно, надеялся.
– Гм. – Наркиз опять посмотрел на меня и как бы с сожаленьем покачал головою. – Коли чтением позабавиться желательно, – продолжал он, – от старого барина остались книжки; я их, буде угодно, принесу; только вы их читать не станете, так полагать надо.
– Почему?
– Книжки-то пустые; не для теперешних господ писаны.
– Ты их читал?
– Не читал, не стал бы говорить. Сонник, например… Это что ж за книга? Ну, есть другие… Только вы их тоже не станете читать.
– А что?
– Божественные.
Я помолчал… Наркиз помолчал тоже.
– Главное-то мне досадно, – начал я, – в этакую погоду – дома сидеть.
– В саду прогуляйтесь; а не то в рощу сходите. Тут у нас роща за гумном. Не охочи ли вы рыбу ловить?
– А у вас есть рыба?
– Есть, в пруде. Гольцы, пескари, окуни попадаются. Теперь, конечно, настоящая пора прошла: июль на дворе. Ну… а все-таки попытаться можно… Прикажете удочку снарядить?
– Сделай одолжение.
– Я с вами мальчика пошлю… Червей насаживать. А то разве самому пойти? – Наркиз, очевидно, сомневался в том, сумею ли я один справиться.
– Пойдем, пожалуйста, пойдем.
Наркиз улыбнулся молча, но во весь рот, потом вдруг надвинул брови… и вышел из комнаты.
IV
Полчаса спустя мы отправились ловить рыбу. Наркиз надел какой-то необыкновенный, ушастый картуз и стал еще величественнее. Он выступал впереди, степенным, ровным шагом; две удочки мерно колыхались на его плече; босоногий мальчишка нес за ним лейку и горшок с червями.
– Тут, возле плотины, на плоту лавочка устроена для удобства, – начал пояснять мне Наркиз, заглянул вперед и вдруг воскликнул: – Эго! Да наши убогие уж тут… Повадились!
Я вытянул из-за него голову и увидал на плоту, на той самой лавочке, о которой он говорил, двух сидевших к нам спиною людей: они преспокойно удили рыбу.
– Кто это? – спросил я.
– Соседи, – отвечал с неудовольствием Наркиз. – Дома-то есть им нечего, так вот они к нам и жалуют.
– А им позволяется?
– Прежний барин позволял… Разве вот Николай Петрович не разрешит… Длинный-то – дьячок из заштатных: совсем пустой человек; ну, а тот, что потолще, – бригадир.
– Как бригадир? – повторил я с изумлением. Одежда на этом «бригадире» была чуть ли не хуже дьячковской.
– Я же вам докладываю: бригадир. И состояние у них было хорошее. А теперь вот из милости угол отведен, и живут… Так, чем господь пошлет. Однако, между прочим, как же быть? Заняли они лучшее место… Надо будет дорогих гостей потревожить.
– Нет, Наркиз, пожалуйста, не тревожь их. Мы тут же присядем в стороне: они нам не мешают. Мне с бригадиром хочется познакомиться.
– Как угодно-с. А только что если насчет знакомства… Много удовольствия вы, сударь, получить не надейтесь; слабы