Я так много раз сгорал до тла от любви к тебе, а потом с удивлением возрождался из этого тла, что мог бы обмануть рецепторы, если бы меня сожгли на костре как безумного еретика. Иногда я сгорал каждую ночь по нескольку раз, иногда продолжал гореть днем, забываясь в зеленом пламени трав и нашептывая в неопалимой купине твое имя.
За двадцать лет ты так и не смогла убить мою любовь к тебе, убивая меня все более тяжко и более жестоко. Ты убивала меня снова и снова… За что? Единственный вопрос, который меня терзает. За что мне выпало столько страданий? Ведь обычно достаточно пережить всего одну муку любви, чтобы покончить с собой или с ней навсегда, чтобы искоренить эту любовь из своей души и доживать свой век в безоблачно-знойной пустыне.
Каждый из нас создает свою пирамиду любви, и она тем выше, чем больше страданий ты можешь перенести. Для ребенка горстка песка – уже пирамида, и я не делаю разницы между такой маленькой горсткой и пирамидой Хеопса. Люди не верят, что великую пирамиду на плато Гизы можно было построить за двадцать лет, но мы с тобой это знаем, мы проверили, что это возможно. Все зависит только от страданий, которые требуются для возведения пирамиды, над которой будет не властно время. Создавая пирамиду нашей любви, мы успели свести с ума даже Анубиса. Он замучился взвешивать мое сердце, каждый раз получая его в царстве мертвых и каждый раз возвращая тебе обратно. В конце концов он сломал свои весы, махнул на нас рукой и написал заявление об увольнении по собственному желанию.
Как бы кощунственно это ни прозвучало, у меня есть право так говорить… Только страдания позволяют душе подняться над плоской действительностью жизни. Если бы Ева не познала муки рождения, если бы Каин на убил Авеля, если бы не было страданий невинных детей, несчастных историй любви и самосожжений, для чего бы пришел Иисус Христос? Кто бы поверил в Его страдания, которые длились всего неделю? Ты скажешь, что это были не просто страдания, что это были страдания Бога. Но я не делаю разницы между страданиями маленькой девочки, потерявшей отца, и страданиями Бога. Ты сама научила меня этой любви, думаешь ли ты, что Иисус стал бы оспаривать это?
Что бы делал царевич Шакьямуни, если бы не познал этот мир, наполненный страданиями на каждом шагу? Он бы никогда не стал просветленным Буддой. Поистине каждый имеет ровно столько души, сколько страданий она способна вынести, и всякая великая душа несет на себе отпечаток великих страданий. Мы забыли об этом. Мы забыли обо всем, чему нас учили, ведь это было так давно. Человек живет от зарплаты до зарплаты, от выплаты одного кредита до оформления другого. Зачем знать что-то выходящее за рамки кредитной истории?
Было время, когда все мои страдания мог утолить всего один твой взгляд, брошенный на меня как бы между прочим. Всего одно твое слово могло