Обедая в первый вечер в обществе Эмилио в доме Эдвардсов, Джимми смешил хозяев комичным погребальным плачем, описывающим ужасы жизни, ожидающей обычного человека в мире, сооруженном лилипутами для самих лилипутов. Когда он пожаловался на то, что всякий раз, садясь, утыкается коленями в крышку стола, священник наклонился вперед, блеснув искоркой в глазах на симпатичном и необычном лице, и промолвил с почти идеальным произношением жителя Северного Дублина:
– Выньте средний ящик из стола, и к хренам его.
Ответить можно было одним-единственным образом, и Джимми, сияя голубым ирландским взором, произнес эти слова:
– Точнее, к чертовой матушке.
Сценка повергла Энн и Джорджа в хохот, и после этого все четверо стали друзьями. Мысленно ухмыльнувшись, Джимми отправил Эмилио записку следующего содержания: «пиво у Клаудио, 8 вечера, жду ответа 5 минут», нисколько не удивляясь тому, что приглашает в бар священника – факт, который в начале знакомства озадачивал его не меньше, чем открытие, что у девиц на лобке тоже растут волосы.
Эмилио, должно быть, находился в Иезуитском центре, поскольку ответ пришел почти сразу:
«Хорошая мысль».
В ШЕСТЬ ЧАСОВ ВЕЧЕРА того же дня Джимми ехал по карстовым холмам и лесам, окружавшим телескоп Аресибо, к носившему то же имя приморскому городку, а потом свернул на восток, на береговую дорогу до Сан-Хуана. В двадцать минут девятого он нашел удобное для парковки место неподалеку от Эль Морро, возведенной в шестнадцатом столетии каменной крепости, впоследствии подкрепленной массивной городской стеной, окружавшей старый Сан-Хуан. Тогда, как и теперь, городская стена оставляла без защиты теснившуюся возле берега трущобу Ла Перла, которая, собственно говоря, смотрелась теперь совсем недурно с городской стены. Дома, спускавшиеся к морю с высоты шестью или семью ступенями, казались внушительными и большими только до тех пор, пока ты не узнавал, что внутри все они разделены на несколько квартир. Разумному англо рекомендовалось держаться подальше от Ла Перлы, однако рослый Джимми был вполне уверен в себе, кроме того, все знали, что он друг Эмилио, и потому, пока он сбегал к таверне Клаудио вниз по каскаду лестниц, его то и дело с уважением приветствовали.
Сидя в дальнем уголке бара, Сандос