Бахруз огляделся в поисках друга. «Куда же он запропастил-ся», – подумал Бахруз.
– Я здесь! – отозвался Эмиль, словно услышал мысли друга. Эмиль стоял, облокотившись к тутовнику. Бахруз подошел к другу.
– Привет. Чего прилип к нему, – Бахруз похлопал рукой по стволу старого дерева.
– Бахруз, оно последнее из всех наших деревьев, – тихо, почти печально, произнес Эмиль.
– Точно! Их почти не осталось. Помнишь, именно на этом тутовнике Илона учила тебя взбираться на деревья. Хочешь, напоследок взберемся на него, – Бахруз засучил рукава.
– Ты что, сдурел на старости лет, – улыбка Эмиля как всегда была доброй.
– А куда они девались, Бахруз? Я про деревья, – спросил Эмиль.
– Засохли, брат. Или сильно кому-то мешали, – ответил Бахруз.
– И кому же? Детям?! – спросил Эмиль.
– Нет, не детям, а их родителям, которые желали радовать своих детей иномарками. И у вас тоже была машина, помнишь, Эмиль? На которой мы сейчас отправимся в аэропорт.
Похлопав Эмиля по плечу, Бахруз отошел от дерева, всматриваясь в его усыхающие кроны.
– Но мой отец ради машины деревья во дворе не вырубал, – твердым голосом заявил Эмиль. – И потом, разве нельзя было как-то обойтись по-человечески.
– Видимо нельзя, – продолжил Бахруз, – в жэках так не считают. Там ждут, когда все засохнет, и ветер, главный помощник бакинских коммунальщиков, все повалит и унесет весь мусор в море.
– Бахруз! Ты чувствуешь, как тихо во дворе. Детей вообще не слышно. Их совсем нет. Никто не играет.
– Я давно это заметил, – с грустью ответил Бахруз. – Никто не выходит во двор. Времена не дворовые. Все воспитываются дома, без участия дворовой жизни. Эмиль! А твоя дочь часто спускается во двор? Моя почти никогда. Этот вопрос надо в первую очередь задать себе самому. Детство сейчас разное. Дети сейчас просто так не дружат. Они дружат с детьми, одобренными их родителями. Взрослые решают, стоит дружить с кем-то или нет. Так что мой тебе ответ будет таковым – дружба крепнет тогда, когда жизнь приводит к равенству. Если взрослые сторонятся друг друга по причине разности достатка, то стоит ли ожидать, что кто-то из их детей выйдет во двор, чтобы поделиться своими игрушками.
– И по крышам, наверняка, никто не бегает, и штабы не устраивает. Помнишь наш «штаб»? – разомлев от воспоминаний, спросил Эмиль.
– Помню, – ответил Бахруз, – над третьим подъездом он был.
– Хорошо мы все там устроили. Полежать было где, уроки сделать, а главное – вид был какой прямо на море. А помнишь окна «Трудовых резервов», где гимнастки тренировались, – засияв от воспоминаний, Эмиль посмотрел