Арозон замолчал, глядя на меня пылающими глазами. Он до сих пор сжимал мою руку, и я чувствовал, как между нашими ладонями бьют искры.
Я ничего не мог ответить на его слова. Просто понимал, что он хотел сказать.
В этот момент, как будто поджидая под дверью, в гостиную спокойно вошла девочка в длинной для неё голубой мужской рубашке в мелкую полоску. Большие домашние тапки громко шоркали по паркету, и было видно, какие усилия затрачивает ребенок, чтобы удержать их на своих тонких ножках. Длинные чёрные волосы густыми локонами разметались по плечам и спине. Джасмин вошла, глядя на лист у себя в руках, и казалось, нас не замечала. Подойдя к дивану, она подняла вверх свои огромные янтарные глаза, и только тут увидела меня.
Первую секунду мы просто смотрели друг на друга. Мне казалось, что сейчас передо мной стоит совершенно другая девочка. Не та, которую я видел в прошлый раз. Что-то изменилось в ней. Взгляд? Очень может быть. Она больше не смотрела на меня так испуганно и настороженно.
– Вот, – пробормотала Джасмин, кидая Арозону на колени лист.
Не дожидаясь, пока он возьмёт его, она развернулась и поспешила обратно к себе, оставив после себя аромат мужского геля для душа. Арозон не стал её останавливать.
Проследив за ней взглядом, я обернулся к другу. Он держал в руках рисунок и с улыбкой рассматривал его. Заметив мой любопытный взгляд, Арозон протянул мне листок, и я увидел жёлтый подсолнух на фоне голубого неба.
– Очень красиво, – вынес я вердикт.
– Я говорил, что для своих лет она рисует очень хорошо.
Минуту Арозон помолчал, но потом предложил:
– Пойдём, посмотришь остальные рисунки.
Он поднялся на ноги и, не дожидаясь, направился к коридору, ведущему к спальням.
– Постой! – остановил его я.
Арозон обернулся.
Я встал с дивана, всё ещё держа изображение подсолнуха.
– А