Медовая. Татьяна Александровна Грачева

боялась потерять Лёшку. Злилась на себя за этот страх, ревновала к Марине и до сих пор не призналась ему в любви. Боялась силы собственных чувств и зацикленности на одном человеке. Всё чаще вспоминала маму, готовую на что угодно, лишь бы удержать неверного и жестокого мужа. Неужели она такая же? Вся жизнь и все её устремления сошлись на Лёше. Это пугало.

      За эти два дня Нелли почти не оставалась с Мариной наедине, боялась её общества и прозрачных морских глаз. Но вчера утром та сама нашла её и завела беседу о Лешаке. От кого она узнала и с какой просьбой собралась идти, Нелли не представляла. Что ещё может желать? У неё есть Илья, скоро родится ребёнок, есть её море и преданная дружба Алексея. Нелькиного, черт побери, Алексея!

      Нелли не хотела вести Марину к оврагу, мало ли какое желание та загадает. Может ей мало обожания Ильи? Пришлось найти ей провожатого к оврагу. Местный мальчишка согласился проводить Марину в логово местной легенды перед рассветом и проследить, чтобы она не заблудилась. Перепоручив Марину, Нелли немного успокоилась. Не придется идти так далеко и неловко напряженно молчать, дружить с молчаливой Мариной Нелька пока не могла, хотя та всегда относилась к ней с искренней симпатией.

      Оставив ЖанЭд у дверей, Нелли натянула варежки и ринулась в снежный бой. Тайсоны обстреливались снежками прицельно и сосредоточенно, больше защищая Виталину от плотных снарядов, летящие с соседнего участка. Сама Виталина в бою не участвовала, катала снежки и выкладывала ровными рядами, будто и не знала, что производит оружие массового поражения.

      Во время затишья Нелли обратилась сразу к двум братьям.

      – Если хотите к Лешаку попросите местных. Я не смогу.

      Сергей обернулся, отряхнул от ледяной крошки скособоченную шапку.

      – Да мы уже всё разузнали, тут идти-то два поворота. Не Москва. Сами доберёмся.