– Кыш отсюда, малолетки, у вас еще хотелки не выросли, чтобы задавать такие вопросы взрослым женщинам, – погнала их не высокая, пышнотелая и очень миловидная тетка.
"Портрет Ламаевой через десять лет", подумалось Тиму.
– Постой-ка, Зоя, не спеши, дай-ка я погутарю с хлопцами, – перебила ее подруга с украинским акцентом.
Жгучая брюнетка, чем-то похожая на певицу Софию Ротару, строгим учительским взглядом внимательно оглядела притихших пацанов.
– Так, вот этот красавчик, – "училка" указала на Жебу, – для семейной жизни точно не годится. Дюже гарный, вряд ли будет верным.
– Ты, – напрямую обратилась красавица-хохлушка к Тиму, у которого в ожидании приговора душа в пятки ушла, – ты, хлопчик, конечно, интересный, с тобой, видать, не соскучишься. Но семейная жизнь – это не фейерверки и бенгальские огни, а сплошные трудовые будни. Не знаю, не знаю…
– А вот этот, – проткнув накаченную борцовскую грудь Косты, "училка" повернулась к своей подруге, как бы приглашая ее полюбоваться редкостным экземпляром мужской особи, – возможно, и годится. Взгляд честный и простой, может и станет надежным отцом и защитником.
Счет сравнялся: один, один, один!
Но забегая на многие годы вперед, скажем, что сей прогноз не оправдался. Из этой тройки только как раз Жебу оказался примерным семьянином.
Ребята до самого вечера кружили по городу, победитель, однако, так и не выявился.
Результат остался прежним: два, два, два. Боевая ничья! И вот что интересно: к Коста благосклонность проявляли дамы постарше, к Жебу – ровесницы, а к Тиму – те, кто помоложе.
4
На город уже спустилась теплая южная ночь. Звезды в небе сверкали низко и ярко. В парке из "клетки", так в народе называли огражденную железными прутьями танцплощадку, доносилась музыка, была суббота и были танцы.
Вдруг, когда ребята подходили уже к стыку улиц Театральной и Тукая, послышался испуганный крик убегающей девушки:
– Помогите! помогите!
В глубине двора мелькнул лишь ее смутный силуэт. Свернув с тротуара, за ней гнались каких-то два темных типа. Наши герои тормознули их как раз возле подъезда, от которого они начали свое увлекательное путешествие по вечернему городу. Приятного женского общества в этот вечер, похоже, жаждали не только они одни. Но способ знакомства у этих ублюдков, как и у их бывшего одноклассника Сивого, был совершено иным.
Боевая диспозиция и расклад военных сил сложились следующим образом. Возле большой лужи остановился плотный шкаф лет 25-26, рядом с ним высокий жердь примерно тех же лет. По их наколкам и звериному оскалу можно было догадаться, что это соскучившиеся по женской ласке заключенные – бывшие или только что сбежавшие с исправительно-трудовой колонии, базировавшейся вблизи города.
Матерым зекам противостояли три желторотых птенца, правда, титулованные: