Как только раздался щелчок фотоаппарата, она облегченно выдохнула. Даже сейчас ей было неловко перед объективом.
Джигме подошёл к ней поближе.
– Селфи,– предложил он с мягкой обаятельной улыбкой.
Фотографий с Джигме на её телефоне было больше, чем с горами.
– Давай. Красота, – довольно протянула она, – какая же все-таки красота тут – в горах. Тихо, спокойно, безлюдно, идеально чистый, ослепляющий белый снег… романтика…
Теперь, когда самое сложное позади, Тина чувствовала себя всемогущей.
Джигме не ответил, хотя видно было, что он согласен.
– А кто-то не видит в горах ничего, кроме голых суровых камедных глыб… – с этими словами Тина звездой легла на снег и всмотрелась в небо, думая, почему не решилась на такое восхождение раньше.
Она вдруг поймала себя на том, что всё реже и реже грустит по отцу. По-прежнему думает о нём, но осознаёт, что всё происходит в своё время. Может, и хорошо, что отец ушёл в расцвете сил, и Тине не пришлось видеть его дряхлым, беспомощным стариком.
– Отдыхаем минут десять, – сказал Джигме, – и идём дальше до вершины.
– До вершины? А это тогда что? – голос Тины вновь задрожал.
– Это Гилман Поинт.
И тут опечаленная этой новостью Тина начала рыдать уже от горя.
– Спокойно! Осталось только обойти тот бугорок, – Джигме указал пальцем сквозь Тину, – и мы у цели.
Что ж, горюй, не горюй, а идти надо.
Вскоре они добрались до Стелы Поинт.
– Последний рывок, – скомандовал Джигме.
Неожиданно для самой себя у Тины открылось какое-то сумасшедшее второе дыхание, и она действительно рванула, будто в бой. Иногда останавливалась продышаться и, недолго думая, отправлялась дальше.
Ещё чуть-чуть.
Она сделала над собой усилие и шагнула вверх.
Дошла.
Но радости нет.
Восторга нет.
Настолько устала, что сил не было даже по сторонам смотреть.
Рассвет.
Джигме засучил рукав и проверил время: ровно семь утра.
Описать словами красоту вокруг невозможно. Синее-синее небо с белоснежными облаками, глыбы вековых ледников и… долгожданное соприкосновение с вершиной.
– Чувство, будто стоишь на острие стрелы, – Тина старалась вдохнуть так глубоко, насколько это только возможно.
– Это и есть счастье, – ответил Джигме.
За такие минуты многое отдашь!
Уставшие, но счастливые, они стояли друг напротив друга.
Джигме подошёл к ней еще ближе. Тина сделала шаг навстречу. Она хотела отдать ему всю себя.
Тут-то и пришло это настоящее чувство счастья. Чего-то великого, того, что не помещается в душу. Чувство большой гордости за себя, ощущение великого мужества, любви ко всему и всем – ну просто взрыв чувств!
– Вот ради этого стоит жить. Однозначно.
Тине и раньше казалось, что время неумолимо убегает от неё. И здесь она по-настоящему осознала, насколько